Уже девять европейских богатырей проторяли себе путь к вершинам профессионального сумо – сначала во вторую элитную категорию дзюрё, а затем и в высший дивизион макуути. Второе в иерархии национальной японской борьбы звание озэки носят сейчас болгарин Котоосю и эстонец Балт. На третий иерархический пост сэкивакэ поднимался в 2010-м году россиянин Алан. В макуути выступали россияне Рохо, Хакурозан и Ваканохо. Сегодня в число сорока двух сильнейших рикиси входят грузины Коккай, Тотиносин и Гагамару.
Известный всем любителям сумо под борцовским псевдонимом Коккай (Черное море) 29-летний Мераб Леван Цагурия – первый европеец, заслуживший элитный статус сэкитори (этим статусом наделяются только 70 лучших борцов). Скоро первопроходец отметит круглую дату: исполнится десять лет с того дня, как он приехал в Японию. Перед юбилеем Коккай любезно согласился дать интервью для газеты «Спорт-Экспресс» и интернет-сайта www.japan-sumo.ru.



Вопрос: - Расскажите, пожалуйста, как Вы пришли в сумо.
Ответ: Я родился в Абхазии и уже там начал заниматься, как мой отец, вольной борьбой. Мне тогда было 12-13 лет. Но не прошло и полгода, как началась война. И мы, как и многие другие люди, были вынуждены уйти из родных мест. Мы перебрались в Тбилиси. Там я продолжил серьезно заниматься спортом. У меня был старший друг, который перешел из вольной борьбы в сумо и стал чемпионом мира среди любителей. Он познакомился с президентом Международной федерации сумо господином Танака. У них завязался разговор. Танака-сан спросил, есть ли в Грузии перспективные молодые ребята, и обещал помочь устроить кого-нибудь в профессионалы. Я к тому времени успел полюбить сумо, потому что регулярно смотрел трансляции на «Евроспорте». Предложение Танака-сан показалось мне интересным еще и потому, что у меня возникали проблемы с весом: Международная федерация вольной борьбы как раз собиралась ввести для спортсменов максимальный предел в 120 килограммов. Так я принял решение поехать в Японию.
Вопрос: Каких успехов Вы добивались в вольной борьбе?
Ответ: Я завоевал золотую медаль на молодежном чемпионате Европы. Уже точно не помню, в каком году это было.
Вопрос: В Японии Вы сразу оказались в школе Оитэкадзэ?
Ответ: Да, ояката Оитэкадзэ принял меня в свой клуб по договоренности с господином Танака.
Вопрос: В то время в профессиональном сумо были уже европейцы?
Ответ: На год раньше меня рикиси стал Анатолий Михаханов из Бурятии. Его называют Авророй.
Вопрос: Сколько лет Вы уже выступаете в Японии?
Ответ: Прошло уже почти десять лет с тех пор, как я переступил порог «комнаты» Оитэкадзэ. Но я помню тот день, как вчерашний. Было 28-е января 2001-го года. Никогда не забуду эту дату. Потому что, как только передо мной открылись ворота школы, моя жизнь переменилась кардинальным образом. Я довольно долго занимался в Грузии вольной борьбой. На сборах мне доводилось видеть, как тренируются дзюдоисты, регбисты. Я считал, что знаю всё о профессиональном спорте. Но, попав в Оитэкадзэ-бэя, я сразу ощутил, что профессиональное сумо – это больше, чем спорт. Потренировавшись, ты не можешь пойти домой и поспать или посидеть с друзьями. Твой клуб – это твой дом. Здесь ты и живешь, и тренируешься, и обедаешь и ужинаешь, и еду себе и товарищам готовишь. И еще здесь есть четкая иерархия, разделение на старших и младших. А твой статус определяется твоим положением в рейтинге-бандзукэ. Всё это я понял в первый же день. Я переступил порог своего клуба и увидел, с каким почтением борцы относятся к тренеру. Я совсем не знал тогда японского языка и не понимал их слов. Но по интонациям, по жестам, по тому, как борцы склоняли головы перед руководителем школы, я заметил, что для них ояката действительно не только тренер, но и духовный наставник, и второй отец. Поразил меня и внешний вид моих новых товарищей. Все были одеты в халаты и носили пучки на голове. Уже этого мне хватило, чтобы понять, что профессиональное сумо – это особый мир.
Вопрос: К Вам был прикреплен переводчик?
Ответ: Нет, конечно. Ояката и его супруга (о-ками-сан) пошли в магазин и купили мне разговорник. И сначала меня учили вовсе не специальным терминам. Первым делом я должен был запомнить приветствия, слова вежливости и уважения. Мне необходимо было научиться правильно говорить со старшими и младшими. Месяца через три-четыре я смог уже довольно сносно изъясняться.
Вопрос: Какую первую фразу Вы произнесли по-японски?
Ответ: Охайо годзаимасу! Доброе утро! Ведь день борца сумо начинается ни свет ни заря.



Вопрос: Вам понадобилось 13 турниров (чуть больше двух лет), чтобы пробиться во второй элитный дивизион дзюрё и стать первым в истории сумо европейцем, получившим высокий статус сэкитори (примечание: статусом сэкитори наделяются только 70 сильнейших борцов, выступающих в элитных дивизионах макуути и дзюрё). Трудным был этот путь?
Ответ: Трудным в том плане, что мне приходилось постигать всё собственным опытом. Это сейчас среди сэкитори много европейцев. А я, как Вы правильно отметили, был самым первым. Мне не просто было понять, насколько долог путь до высшей лиги. Ведь всего в профессиональном сумо около семисот борцов. Не у кого было даже спросить, сколько схваток нужно выиграть, чтобы перейти из одного дивизиона в другой. Я уже сказал, что до меня в Японии появился Аврора. Однако мы не встречались. Нам дали только возможность поговорить по телефону пару минут. Больше было не положено. Но я ехал в Японию с уверенностью, что должен в жизни чего-то достичь. И я думаю, что добился того, чего хотел. Мне очень помогла сила воли, закаленная в детстве. Я имею в виду войну. И еще я хочу заметить, что мою жизнь сейчас можно разделить на три равных этапа. Чуть больше десяти лет я провел в Абхазии, потом почти столько же я жил в Тбилиси. И вот уже почти десять лет я выступаю в Японии.
Вопрос: Десять японских лет быстро прошли? Какие этапы можно выделить в этом периоде Вашей жизни?
Ответ: (задумывается) Порой кажется, что я приехал в Японию только вчера. А иногда анализирую прожитые годы и понимаю, что всю свою молодость я посвятил профессиональному сумо. Любой спортсмен ставит перед собой определенные цели. Для меня первым важным достижением была победа в пятом дивизионе дзёнидан. В тот момент я считал, что добился большого успеха. Потом каждый турнир я поднимал свою планку. Самую большую радость я испытал, когда пробился в дзюрё. Даже перейдя в высший дивизион макуути, я не был так счастлив. Потому что жизнь резко меняется, когда становишься сэкитори. Нет ни одного борца, который не мечтает попасть в число семидесяти избранных. Запомнилось, как я поднялся в макуути: мне удалось выиграть турнир в дзюрё с позиции второго борца, я одержал в пятнадцати схватках четырнадцать побед. Следующий этап – получение звания комусуби. Это четвертый титул в иерархии сумо.
Вопрос: А «золотые звезды» за победы над йокодзунами?
Ответ: «Золотая звезда» - большая радость, но не этап. Конечно, я горжусь двумя победами над великим чемпионом Асасёрю. В первый раз я выиграл у него пять лет назад в городе Нагоя. Это были великолепные минуты (улыбается).
Вопрос: Когда Вам удалось взять верх над Асасёрю в городе Нагоя, Вы не носили титул комусуби. А рядовому борцу (маэгасира) за победу над йокодзуна, как поощрение, полагается специальный бонус. Причем, он выплачивается ежемесячно до тех пор, пока сумотори, одолевший великого чемпиона, не выйдет в отставку.
Ответ: В тот момент о бонусе я совсем не думал. Я просто наслаждался победой. Вообще, материальные стимулы я не считаю самыми главными.



Вопрос: У Вас большой гардероб?
Ответ: Да (смеется). Каждый день, отправляясь на поединок, мы надеваем кимоно, в холодное время года – с утепленной накидкой хаори. Затем в раздевалке нам укладывают волосы в самурайский пучок «оитё» в форме листа гинкго, и мы облачаемся в пояса для борьбы – маваси. В них мы делаем разминку. Очень важно чувствовать свой маваси. Он должен удобно сидеть на теле. После разогрева мы снова переодеваемся. На торжественную церемонию дохё-ири выходим в специальных праздничных поясах кэсё-маваси. А на поединок мы снова надеваем пояса для борьбы. После схватки снимаем маваси, принимаем душ, укладываем волосы в более простую прическу «тён-магэ». На улицу мы снова выходим в кимоно, под которое надеваем дзюбан (нижнее кимоно).
Вопрос: Сколько у Вас кэсё-маваси?
Ответ: Четыре. Это довольно много. Праздничные пояса носят только сэкитори. По традиции, кэсё-маваси – подарки спонсоров клуба. Конечно, они сами могут выбирать дизайн. Я очень благодарен, что, когда я поднялся в дзюрё, наши спонсоры учли мою просьбу. На моем самом первом кэсё-маваси вышиты флаг и герб Грузии. Для меня это очень много значило. Потому что по пятнадцать дней соревнования транслировались в прямом эфире каждые два месяца – и во всей Японии узнали о моей стране.
Вопрос: Как Вы выбираете, какой из четырех кэсё-маваси надеть? У Вас есть приметы? Может быть, меняете церемониальный пояс после поражения?
Ответ: Нет, такой приметы у меня нет. Обычно на одном турнире я использую три кэсё-маваси, каждый – по пять дней. На Кюсю обязательно надеваю праздничный пояс, полученный от спонсоров из Фукуоки, в Осаке ношу подарок от наших меценатов из этой префектуры.

Вопрос: За десять лет Вы не пропустили ни одного поединка. Это большое достижение. Неужели травмы обходят Вас стороной?
Ответ: Не было таких повреждений, которые категорически не позволяли мне бороться. Мне удавалось находить баланс и контролировать травмы. Но у физических возможностей человека, конечно, есть предел. Мне повезло, что у меня не было переломов и вывихов. (Примечание. В 12-й день Кюсю басё Коккай повредил связки правого локтя. Но он не снялся с сревнований и в трех последних поединках боролся только левой рукой). Первая серьезная травма случилась у меня лет пять назад. На одном из турниров я повредил шейные позвонки. В то время моим стилем была толчковая борьба (оси-дзумо). В момент одновременного стартового рывка мы с противником пошли друг на друга и сильно столкнулись головами. Я почувствовал жуткую боль в шее и позвоночнике. Снимки показали смещение дисков. Мне посчастливилось найти хорошего массажиста. Он работает со мной уже больше четырех лет. Не знаю, смог бы я продолжать бороться до сих пор без его помощи. Потому что каждый стартовый удар вызывает смещение. Наверное, из-за шейных позвонков в последнее время я показываю не такие результаты, как мне хотелось бы. Я изменил свой стиль, стал бороться преимущественно в поясе. Я не могу делать такой мощный стартовый рывок, какой получался у меня раньше.
Вопрос: Вы выходите на поединки с повязками, фиксирующими локти. Но руки беспокоят Вас меньше, чем шея?
Ответ: Моя самая большая беда – это позвонки. Но я не буду жаловаться на судьбу. На тренировках я видел, как некоторые ребята ломали себе шеи. Каким бы бойцовским духом не обладал борец, психологически восстановиться после такой травмы полностью невозможно. Страх будет оставаться всегда на подсознательном уровне. Со мной не всё так плохо. Я думаю, что буду еще долго бороться, и будут результаты. Надо просто над собой работать. Если на пути препятствие, нужно его преодолеть. Я нахожу баланс, позволяющий мне выступать в макуути и не усугублять травму, соизмерять свои силы с возможностями моего тела. Хочу пояснить всем, кто интересуется сумо, что этот спорт - один из самых опасных. У нас каждая схватка может закончиться травмой или, не дай бог, даже смертью. Причем, не только на соревнованиях, но и на обычных тренировках. Представьте себе: один встречный удар – это одна тонна. А многие рикиси при стартовом контакте сталкиваются лбами.
Возвращаясь к ответу на вопрос, почему я никогда не снимался с турниров, хочу добавить, что пропуск поединка равносилен поражению. И тот, кто «отдыхает» 15 дней, очень сильно опускается в рейтинге. А паузы между басё короткие, не позволяющие борцам спокойно залечить травмы.



Вопрос: Изменился ли, на Ваш взгляд, мир сумо за последние десять лет?
Ответ: Когда я приехал в Японию, здесь были на первых ролях гавайцы Акэбоно и Мусасимару, уже появились сильные монголы. Но тогда только начинался процесс экспансии иностранцев в профессиональное сумо. И еще не было таких жестких барьеров для «легионеров», какие воздвигнуты сейчас. Теперь в школу, где уже есть борцы, родившиеся не в Японии, не могут быть приняты новые иностранцы. Но, несмотря на эти ограничения, в высшем дивизионе макуути японцев сейчас совсем немного более пятидесяти процентов. Я также замечаю, что на турнирах и среди зрителей становится всё больше европейцев, американцев.
Вопрос: Как Вы оцениваете такую «глобализацию» сумо?
Ответ: Скорее положительно. Начало такому глобальному процессу было положено почти двадцать лет тому назад, когда ояката Осима привез в Японию сразу шестерых монголов. Мир профессионального сумо – очень закрытый. А благодаря нам, иностранцам, болельщики во всем мире могут узнавать уникальные подробности о жизни рикиси изнутри. От нас идет очень ценная информация. И люди в Европе стали лучше понимать смысл и философию национальной японской борьбы не только как спорта, но и как ритуала.
Вопрос: Насколько популярно сумо в Грузии?
Ответ: Я вот как отвечу на Ваш вопрос. Летом я был на родине. И наш президент вручил мне орден «Сияние». Это одна из самых главных наград Грузии. Мне очень приятно, что я стал первым спортсменом, удостоенным этого ордена. Хотя у нас есть много отличных борцов, олимпийских чемпионов. А десять лет назад в нашей стране почти ничего не слышали о сумо. Я хочу сейчас еще раз поблагодарить мой народ, моего президента за то, что они так высоко оценили мои успехи. Я очень счастлив, что за время, что я выступаю в профессиональном сумо, в Японии все взрослые и дети узнали о Грузии. Наверное, это заметил наш президент, когда три с половиной года назад он приезжал в Осаку, чтобы поболеть за меня. У меня как раз был день рождения. И он подарил мне национальный грузинский кинжал.
Вопрос: По Вашим стопам пошли многие европейцы.
Ответ: Да. И мне очень приятно, что Котоосю и Балт превзошли меня и заслужили второе иерархическое звание озэки. Это очень большое достижение! И я надеюсь и верю, что они не достигли еще своего предела.
Вопрос: Выступающие сейчас в высшем дивизионе макуути грузины Тотиносин и Гагамару оказались в Японии с Вашей помощью?
Ответ: Им обоим помог Танака-сан. Но, в отличие от меня, до поступления в свои школы они проходили стажировку в клубе сумо университета «Нихон». Гагамару (Теймураза Джугели) я знаю с детства. Мы жили по соседству в Тбилиси, между нашими домами пять минут ходьбы. Теймураз младше меня, он дружил с моим братом Георгием, занимался дзюдо. С Тотиносином (Левани Горгадзе) я познакомился здесь, в Японии. Им по 23 года. Гага поднялся в макуути только этим летом. В последнее время он очень прибавил, стал лучше чувствовать себя при борьбе. Хотя раньше Теймураз был немножко скован. У него уже выработался хороший толчковый стиль. Сам он очень большой, здоровый, весит больше всех в в макуути - 200 килограммов. И самое главное, что Гага может держать баланс своего тела. Конечно, ему надо еще многому научиться, над многим поработать. У него есть хорошая перспектива. Он не должен останавливаться на достигнутом. Тотиносин провел уже два турнира в ранге комусуби. И я думаю, что Левани не достиг своего предела. К сожалению, в начале этого года он порвал мышцу на правой руке. Когда травма окончательно заживет, Тотиносин может пойти еще выше.
Вопрос: Чем сейчас занимается Ваш младший брат? Почему он не смог закрепиться в профессиональном сумо?
Ответ: Георгий живет в Грузии вместе с мамой. Он тренируется, принимает участие в чемпионатах мира и Европы. Можно сказать, брат профессионально занимается любительским сумо (улыбается). В Японии Георгий доходил до четвертого дивизиона сандаммэ. Но мы вместе решили, что он должен вернуться домой. Во-первых, брат получил очень неприятную травму: разрыв перепонки между большим и указательным пальцами ступни. На нормальное восстановление требовалось до полутора лет. И еще у нас в семье случилась беда. Умер отец, поэтому нужно было поддерживать маму.



Вопрос: В разные годы у Вас был разный стиль сумо. Вы то делали акцент на толчки, то предпочитали бороться «в поясе». И Ваш вес колебался в довольно широких пределах, до пятнадцати-двадцати килограммов. Вы искали «своё» сумо?
Ответ: Да. Если проанализировать мой вес в разные периоды, можно проследить ход моих мыслей. Когда случилась травма, я не смог бороться так, как хотел. Пришлось мне скинуть вес до такой степени, чтобы он не давил на позвоночник, чтобы не перегружать шею и спину. А когда вес упал, стиль борьбы сам собой поменялся. Мои проблемы нельзя увидеть. Можно забинтовать руку, ногу. Но шею никак не завяжешь. Несмотря ни на что, я всё время пытаюсь поддерживать баланс. Я продолжаю поиски «своего» сумо, чтобы максимально раскрыть мой потенциал. Я очень люблю свое дело, хочу бороться, хочу бороться хорошо. Но травмы не всегда позволяют мне делать это..
Вопрос: Сколько еще лет Вы планируете оставаться в профессиональном сумо?
Ответ: В жизни каждого спортсмена наступает момент, когда он должен подумать о своем будущем. Заниматься сумо я буду до тех пор, пока мое тело сможет это делать. Если больших травм не будет, я планирую бороться пару лет или даже дольше. Что будет потом, я еще не решил.
Вопрос: Вы не собираетесь остаться в Японии, чтобы работать тренером-наставником?
Ответ: Пока такого желания у меня нет.
Вопрос: Не посещают ли Вас мысли, что, если бы Международная федерация вольной борьбы не ввела весовые ограничения, жизнь могла сложиться по-другому?
Ответ: Посещают. Отец всегда хотел, чтобы я занимался вольной борьбой. Он даже был против моего отъезда в Японию, потому что мечтал увидеть меня на Олимпийских играх. Да, моя судьба могла сложиться иначе.
Вопрос: Как Вы проводите свободное от сумо время?
Ответ: Свободного времени очень мало. Потому что между турнирами проводятся показательные выступления и другие официальные мероприятия. Если остаются свободные часы, стараюсь восстановиться физически и психологически. В этом мне очень помогают горячие источники в горах – онсэны.
Вопрос: Онсэны напоминают Вам Грузию?
Ответ: Да (улыбается). Когда в Грузии я занимался вольной борьбой, после тренировки мы ходили в «гогирдовани цкали». Это у нас как бани. Из-под земли выходит вода очень полезная для организма и расслабляющая.
Вопрос: Как часто Вам удается выбираться на родину?
Ответ: В лучшем случае раз в год, максимум дней на десять.
Вопрос: С кем из борцов Вы дружите?
Ответ: С Гагамару, Тотиносином, Аланом. Вообще со всеми у меня хорошие отношения. И с эстонцем Балтом, и с болгарином Котоосю, и с корейцем Касугао, и с монголами, и с японцами. Для меня не важно, какой национальности человек, и даже не важно, чего он смог достичь в сумо. Лицо спортсмена – его спортивные достижения. Но для меня главное – какой человек внутри.
Вопрос: Насколько велик йокодзуна Хакухо?
Ответ: Я думаю, он выиграет еще много турниров. Я знаю его с первых шагов в профессиональном сумо. Мы вместе начинали свой путь весной 2001-го года. И он совсем не изменился с тех пор. Я имею в виду его характер, его доброе отношение к людям. Хакухо - это феномен. Мне очень приятно, что я выступаю вместе с таким выдающимся борцом и человеком.
Вопрос: Некоторые болельщики почему-то считают Хакухо скучным.
Ответ: Я еще раз хочу напомнить, что сумо – это не только спорт. Может быть, кому-то кажется скучным, что Хакухо протягивает руку побежденному противнику, что он сдерживает эмоции, всегда остается хладнокровным. Но именно так должен вести себя настоящий йокодзуна. Хакухо не только отлично борется и тонко чувствует сумо. Он еще очень уважает своих соперников.
Вопрос: Чего больше всего не хватает профессиональному сумотори? Времени на личную жизнь?
Ответ: У нас очень плотный график мероприятий. Конечно, приятно встречаться с болельщиками. И мы понимаем, что можем доставить радость людям. В Японии считается, что тот, кто прикоснется к рикиси, будет здоровым, будет долго жить. Но на себя у нас остается очень мало времени.
Вопрос: А в чем для Вас наивысшая радость?
Ответ: Когда на родине каждый второй тебя знает, болеет за тебя. Я думаю, большего счастья нет.
Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить всех людей и в Грузии, и в России, и в других странах, которые следят за сумо, переживают за меня от души. Всем большое-большое спасибо!
Вопрос: Оглядываясь на десять лет назад, ответьте, пожалуйста, одним словом – «да» или «нет» - на вопрос: хорошо, что в вольной борьбе существуют весовые ограничения?
Ответ: Да (смеется). Да! Я не жалею ни о чем.
Мераб Леван Цагурия родился 10-го марта 1981-го года в Грузии, в Абхазии. В 1999-м году он завоевал золотую медаль на молодежном чемпионате Европы по вольной борьбе. В 2001-м году Леван был принят в школу Оитэкадзэ, получил борцовский псевдоним Коккай (Черное море) и в мае был зачислен в сумотори. В январе 2004-го года он дебютировал в высшем дивизионе макуути. В конце 2006-го года Коккай носил четвертое иерархическое звание комусуби. Черное море провел на профессиональном дохё 767 поединков и одержал 396 побед. Два раза Коккай брал «золотые звезды» у йокодзуна, дважды отмечался престижной поощрительной премией кантосё за проявленный бойцовский характер. Рост богатыря 190 см, вес 150 килограммов.

декабрь 2010 г.