В рамках визита министр Вагаршак Арутюнян провел рабочее совещание с участием командира войска, губернатора Сюникской области и командующего территориальным подразделением приграничных войск СНБ.

В ходе совещания обсуждались вопросы, связанные с делимитацией границ Армении и Азербайджана, размещением подразделений Вооруженных сил и пограничных войск на новых рубежах. Высокопоставленным офицерам, участвующим в переговорах, были даны поручения касательно процесса размещения войск, создания участков по направлениям и охране новых единиц.

Командир соединения и губернатор Сюника представили работы, проводимые на некоторых спорных участках, подчеркнув, что обсуждения между сторонами продолжаются.

Ранее премьер-министр Никол Пашинян заявил, что граничащие с Сюником районы Кубатлу и Зангелан, которые до войны находились под контролем армянской стороны, перешли Азербайджану. Новая граница между двумя странами, согласно действующим регулировкам, должна быть демаркирована в соответствии с имеющими юридическую силу картами СССР, что создает некоторые проблемы, в частности, на тех участках дороги Горис-Капан, которые, по советским картам, местами пересекают границу Армении и переходят на азербайджанскую территорию. Глава правительства предупредил, что данный участок (как в случае с селами Хин Тагер-Хцаберд) все еще считается спорным: ведутся переговоры.

Утром 17 декабря жители Сюникской области перекрыли дорогу близ капанского аэропорта. Они требуют разъяснений по поводу новой армяно-азербайджанской границы и безопасности приграничных территорий.

По их словам, вопрос безопасности приграничных населенных пунктов остается неопределенным. Развитие событий последних дней вызывает беспокойство. Блокировавшие дорогу люди требовали встречи с представителями компетентных органов, которые прояснили бы ситуацию и дали четкие ответы на их вопросы.

18 декабря, 2020 | 13:55
Армения поплатилась за многолетнюю преданность России
Летом 2015 года в Ереване вспыхнули протесты против роста цен на электричество. Компания «Электрические сети Армении» собиралась поднять их сразу в полтора раза, потом сторговалась с правительством на 17 процентов, но люди все равно вышли на площадь Свободы в Ереване. По производству электричества Армения к этому времени уже была региональным лидером, там вновь, после долгой остановки, работала АЭС, работали и ТЭС, и ГЭС, они вырабатывали электричества больше, чем требовалось стране. Его себестоимость эксперты тогда оценивали как самую низкую на постсоветском пространстве, но платежи армянских домохозяйств и бизнеса были выше, чем в соседних странах. После повышения один киловатт-час должен был стоить 10 центов (в пересчете с драм на доллары). В Петербурге, например, в то же время тарифы были ниже почти вдвое.

Армяне адресовали проклятия своему правительству. И в целом справедливо. Но мало кто на площади Свободы мог рассказать о том, что правительство с подорожанием связано опосредованно. На самом деле цены на электричество в Армении подняла российская госкомпания «Интер РАО ЕЭС».

«Электрические сети Армении» — ее 100-процентная дочка. Председатель совета директоров — Игорь Иванович Сечин.

Генеральным директором в 2010 году стал 32-летний Борис Юрьевич Ковальчук (ближайший родственник Юрия Валентиновича Ковальчука), он и сейчас, по данным СПАРК, возглавляет компанию.

Помочь по-русски

Армения считается страной очень и очень бедной. Выхода к морю нет, нефти нет, с недрами вообще не очень. А в 1988 году она еще и пострадала от чудовищного землетрясения — и до сих пор от удара не оправилась.

Город Спитак, оказавшийся в эпицентре катастрофы, за несколько секунд просто перестал существовать, еще 300 населенных пунктов — в первую очередь Ленинакан (сейчас — Гюмри), бывшая культурная столица Армении, — были разрушены на 80 процентов. Волна мощностью 6,25 балла докатилась до города Мецамор в центральной части республики, а там находится Армянская АЭС, производящая треть всей электроэнергии в стране. Станция, рассчитанная на 9-балльные толчки, выдержала. Но происходило это спустя два года после Чернобыля, в разгар атомофобии. И Совмин СССР решил остановить АЭС. Потом началась война за Карабах, из строя постоянно выходили ГЭС на горных реках и магистральный газопровод. И после развала СССР в Армении начался настоящий энергетический голод.

Россия по-братски протянула уже независимой Армении руку помощи. Армения восстанавливалась после землетрясения и войны, у нее и на это средств не хватало, поэтому электроэнергию ей Россия поставляла в долг. В 1993 году армянское правительство решило все-таки восстановить АЭС, в 1995-м ее запустили. Но станции требовалось ядерное топливо, которое тоже поступало из России и тоже в долг. К 2001 году набежало 100 миллионов долларов. Ежегодно 18 миллионов из экономики Армении выедало обслуживание долга. Обслуживание кредитов на 800 миллионов, полученных от стран Запада, обходилось в полтора раза дешевле.

Для справки

В том же 2001-м Россия простила 4 миллиарда долларов долга Эфиопии.
В 2000-м — 9 миллиардов Вьетнаму.
Всего с 2000 по 2005 год Россия списала около 30 миллиардов Танзании, Ираку, Лаосу, Бенину, Гвинее-Бисау и другим близким друзьям.

У Армении, как бы ни была она бедна, имелись созвездия предприятий, которые могли приносить доход. Самые лакомые — это ВПК времен СССР. Химзавод «Наирит» (основная продукция — каучук), завод «Марс» (электроника), НИИ математических машин, Каджаранский медно-молибденовый комбинат и ряд заводов помельче, Севан-Разданский каскад гидроэлектростанций — восемь ГЭС.

В 2001 году президент Владимир Путин посетил Ереван. «Россия хочет инвестировать в предприятия Армении», — сообщил тогда о цели визита вице-премьер Илья Клебанов.

Это было преподнесено как еще одна рука братской помощи. То есть с этого момента Россия протянула к Армении уже обе руки.

Объятия назвали программой «Имущество против долга», соглашение было подписано в 2002 году. Завод «Марс» оценили в 56 миллионов долларов, три НИИ и химзавод — меньше чем в 7 миллионов, Разданский каскад — в 31 миллион.

Потом и другие предприятия, которые могли приносить хоть какой-то доход в бюджет Армении, почти вся ее энергетика, железные дороги, золотоносные и молибденовые рудники, —

все стало собственностью российских компаний, наиболее близких государству: «Роснефти», «Газпрома», РЖД и других, помельче.

Достояние республики

По данным Статистического комитета Республики Армения, на 60 процентов энергетика страны зависит от природного газа. Его поставки и распределение обеспечивает компания «Газпром Армения». Ее прежнее название — ЗАО «АрмРосГазпром». Компания создавалась в 1997 году, 45-процентным пакетом акций владело правительство Армении, еще столько же принадлежало российскому «Газпрому», 10 процентов — компании «Итера», подконтрольной «Роснефти». И тогда предполагалось, что партнерство с Россией поможет восстановить разрушенные газопроводные сети, модернизировать их, вернуть газ в жилые дома. Со временем доля Армении сократилась до 20 процентов.

В январе 2013-го и этот пакет перешел к «Газпрому», он стал с тех пор стопроцентным владельцем газового хозяйства Армении.

Оформлено это было как сделка купли-продажи, которая, как объявил тогда глава «Газпрома» Алексей Миллер, «полностью соответствует духу стратегического сотрудничества между Российской Федерацией и Арменией». «Газовый договор», подписанный президентами Путиным и Саргсяном, предполагал, что газ Армении будут поставлять по внутрироссийским ценам.

На практике получалось так: «Газпром» действительно продавал газ по внутрироссийским ценам своей 100-процентной «дочке». Но «на границе» Армении газ вдруг дорожал — и «дочка» продавала этот газ потребителям дороже вдвое.

«Электрические сети Армении» — монополист в области распределения электроэнергии в стране. Компания, как уже было сказано, принадлежит российскому «Интер РАО». Ему же принадлежат «Разданская энергетическая компания» — ГРЭС, которая вырабатывает 10 процентов электричества в стране. И ему же, по данным СПАРК, — «Международная энергетическая корпорация», владеющая восемью ГЭС Севан-Разданского каскада (в прессе есть данные о продаже компании российской же группе «Ташир»).

Железнодорожная сеть Армении — «Южно-Кавказская железная дорога» — принадлежит российскому ОАО «РЖД». В 2018 году, уже при премьер-министре Пашиняне, власти Армении провели аудит ЮКЖД, поводом было очередное повышение тарифов. В итоге было возбуждено уголовное дело, руководство компании заподозрили в искусственном завышении расходов по программе инвестиций, в проведении фиктивных тендеров и в уклонении от уплаты налогов. Это так возмутило российских собственников компании, что они пригрозили от собственности отказаться. Но, по данным СПАРК, пока не отказались.

Как рассказывал «Новой» глава пресс-клуба «Аспарез» Левон Барсегян, по специальности — геофизик, его страна богата рудниками цветных и драгоценных металлов.

— Техутский рудник — самый большой медно-молибденовый рудник на постсоветской территории, — говорил он. — В нем содержится еще 11 видов металла, в том числе — золото. Стоимость запасов меди и молибдена на этом руднике оценивается примерно в 30 миллиардов долларов.

Разрешение на разработку рудника правительство Армении на 30 лет передало российской компании «Валекс Групп». В договоре, утверждает Левон Барсегян, указано, что доход Армении от этого рудника — 600 миллионов долларов, то есть если даже приплюсовать заработки людей и инфраструктуру, то доход Армении составит не больше 5 процентов от стоимости руды.

Российские собственники, компания «Геопромайнинг», ведут добычу золота и на Сотском золоторудном месторождении.

До недавнего времени в собственности Армении оставался Воротанский каскад ГЭС: три крупные станции на реке Воротан.

— Роль Воротанского каскада в энергосистеме Армении сравнивают с ролью печени в организме, — характеризует этот актив армянский политолог Степан Сафарян. — Когда, например, поднимается напряжение в системе, он помогает ее сбалансировать.

Понимая, что такую драгоценность долго в собственности не удержать, что Россия со временем и на нее положит глаз, армянское правительство в 2015 году решило быстро, пока российские братья не опомнились, продать каскад американской компании, чтобы хоть как-то диверсифицировать энергетическую стратегию и создать конкуренцию. Летом 2015-го, когда в Ереване бушевали «энергетические» протесты, говорили, что этот поступок армянского руководства сыграл роль в повышении тарифов.

Союзники
Власти Армении долго пытались сидеть на двух стульях: дружить и с Россией, и с Западом. С Россией сотрудничать в ЕАЭС политически, а в Евросоюз интегрироваться экономически.

С Россией вели переговоры о вступлении в Таможенный и в Евразийский экономический союзы. При этом альянс экономически ничего хорошего Армении не сулил. По простой причине: отсутствие общей границы с другими членами будущего ЕАЭС сводило на нет предполагаемую выгоду от общего экономического пространства. Более того: Армению ожидал серьезный рост цен, пришлось разрабатывать целый перечень «чувствительных товаров», чье подорожание придется компенсировать из бюджета.

Но два слова — Нагорный Карабах — заставляли Армению идти на любые уступки, а от России ждали, что она будет «зонтиком» для Арцаха.

Параллельно Армения вела переговоры с Европой — по Соглашению об ассоциации. В июле 2013-го они увенчались успехом, ожидалось, что осенью стороны подпишут соглашение. Тогда же, в июле, стало известно, что Россия подняла цену на газ для Армении: раньше поставляла по 180 долларов за тысячу кубометров, теперь — по 270 долларов. Говорят, что президента Сержа Саргсяна, который был тогда в отпуске, срочно вызвали в Москву, чтобы сообщить об этом. В сентябре он снова встречался с президентом Путиным — и объявил, что евроинтеграции пока не будет, и Армения выразила желание вступить в Евразийский союз.

В начале 2014 года этот вопрос считался решенным. Правительство республики пыталось получить от альянса хоть какую-то выгоду. Во время зимней Олимпиады премьер-министр Армении приехал в Сочи, чтобы в обмен на это выторговать у России инвестиции, но пораньше, не дожидаясь самого вступления. Ему отказали. Тогда Армения попросила, чтобы ей разрешили выступить в роли основательницы союза. Для этого она должна была вступить первой. Но на заседании Высшего экономического совета Евразийской комиссии 5 марта 2014 года ее в союз вообще не приняли. Никто не захотел удовлетворить ее условие о компенсации роста цен на «чувствительные товары».

В мае 2014 года, во время очередного заседания Евразийской комиссии в Минске, Армению не приняли опять. Теперь препятствием стал Карабах: Армения настаивала, чтобы его тоже взяли в союз, и Россия вроде бы даже обещала, но выяснилось, что это невозможно. Потому что Карабах, объясняла Россия, не признан международным сообществом. Повторим: Россия говорила это в мае 2014-го, то есть через два месяца после присоединения Крыма. А Армения, заметим в скобках, была одной из очень немногих стран, приветствовавших референдум в Крыму. В Степанакерте, столице Карабаха, по этому поводу проходил праздничный концерт.

Тогда в республике всерьез возникли настроения, что, мол, не нужен этот ЕАЭС, уж лучше Европа. И тут «Электрические сети Армении» объявили о повышении тарифов на электроэнергию,

тогда — на 4 драма. Объясняли тем, что газ для ТЭС приходится покупать задорого. Армяне не могли понять, как это возможно, если подписан пресловутый «Газовый договор».

Вскоре в Астане состоялось заседание Высшего Евразийского экономического совета. И там в присутствии армянской делегации зачитали письмо президента Азербайджана Ильхама Алиева, просившего принять Армению в союз «лишь в рамках ее международно признанных границ». То есть — без Карабаха. Армяне восприняли это как унижение.

Следующим ударом стала продажа Россией очередной партии оружия Азербайджану. Но и это Армения стерпела, потому что ей продолжали обещать главное: «зонтик» для Карабаха. Армяне верили: случись там что — Россия придет и поможет. В нужную минуту не пришла и не помогла.

Если вдуматься, в той ситуации следовало обсуждать пути земельной реформы, возможной приватизации, множество других экономических и социальных проблем, которые действительно были актуальными. Грубо говоря, повышение урожайности абрикосов и винограда было куда важнее для армян, чем изменение административной подчиненности, ибо последнее могло вести только к катастрофе.

Сторонники передела границ выдвигали тезис об «исконной территории». Однако представление о том, что какая-то земля принадлежит некоему народу по праву «крови и почвы», в современном мире отвергается как не просто антиисторическое, но как расистское, неизбежно ведущее к резне и этническим чисткам. Достаточно вспомнить случаи Косово, Иерусалима и т.д. Нет земель «исконно армянских» или «исконно азербайджанских»! Поэтому споры вокруг тех или иных гор и долин с аргументами, отсылающими к V или VI веку до н.э., абсолютно бессмысленны и опасны.

К тому же Закавказье характеризуется невероятной этнической и географической чересполосицей, в которой почти невозможно выделить в чистом виде чьи-то земли. Если обратиться к дореволюционной ситуации, мы увидим, что в Эривани азербайджанцы численно преобладали над армянами, еще больше был их перевес в Эриванском уезде. При этом армяне представляли крупнейшую национальную группу в Тифлисе. А в Баку русских и азербайджанцев было примерно поровну, армяне же составляли значительный процент городского населения.

Величайший поэт Армении Ованес Туманян, «армянский Пушкин», – равно как и «армянский Островский» Габриел Сундукян – жил и работал в Тифлисе, там же трудились и классики азербайджанской литературы Мирза Фатали Ахундов и Джалил Мамедкулизаде. Лучшие армянские и азербайджанские газеты и журналы выходили в Тифлисе. При этом крупнейший грузинский поэт своего времени Николоз Бараташвили жил то в Нахичеване, то в Гяндже, где и умер. Этого примера достаточно, чтобы показать этническую переплетенность региона. Сегодня, спустя более 100 лет, понятно, что именно во времена Российской империи в Закавказье наблюдался расцвет культурной жизни местных народов, не разделенных по национальным квартирам. Крепкая центральная власть, губернское устройство по территориальному, а не этническому принципу давали твердую защиту и обеспечивали порядок, не покушаясь на религиозное, языковое и бытовое своеобразие. Армяно-азербайджанская резня – следствие ослабления власти в результате революции 1905 года – была быстро пресечена, оставшись единственным прецедентом.

Нечего говорить и об экономике: Закавказье двигалось семимильными шагами, Баку и Тифлис были крупнейшими городами империи, Батум – ее важнейшим портом. Бакинскую нефть добывали не только Нобели, но и многочисленные местные предприниматели, как армяне, так и азербайджанцы, – Лианозовы, Манташевы, Тагиевы, Мухтаровы. Всем хватало места под солнцем без дележа земель.

Но как только империя пала, вспыхнули междоусобные схватки, причем поначалу «освобожденные» грузинские, армянские и азербайджанские народы попытались сохранить Закавказье в целостном виде, понимая, что альтернативой станет длительная война за определение границ. Поэтому окончательное размежевание большевиками не могло быть справедливым, ибо в ситуации крайней перемешанности этносов (а ведь помимо больших народов проживало множество малых: курды различных вероисповеданий, таты, талыши, осетины, мингрелы и т.д.) об этом говорить было несерьезно. Если посмотреть на этническую карту Закавказья конца XIX века, она напоминает многоцветную штриховку.

Более-менее выделялись основное грузинское этническое ядро, опиравшееся на историческую традицию недавней государственности, и отчасти азербайджанское. Армяне же были наиболее расселенным народом. Та же картина наблюдалась и в Западной Армении, на территории Турции, где курды и тюркские племена почти везде преобладали численно.

Административное устройство было таким, каким оно установилось. Лезгины, талыши, таты, курды вообще не получили никакой автономии в Азербайджане, равно как и компактно проживающие азербайджанцы и армяне в Грузии (Квемо-Картли и Джавахетия). Этот факт нужно было принимать как данность. Карта легла так, что Зангезур отошел к Армении, а Нахичевань с Карабахом – к Азербайджану. А могло случиться так, что Армении вообще ничего не досталось бы или, напротив, все ушло к ней. Когда три части делятся между двумя субъектами, один всегда получит меньше.

Преступлением было не это, а актуализация проблемы после почти 70 лет мирного сосуществования народов. И как бы ни смеялись над советской «дружбой народов», в реальности царило межэтническое спокойствие. Число смешанных браков с каждым годом в регионе росло, руководителями Нагорного Карабаха всегда были армяне, им никто не запрещал пользоваться родным языком. Воспоминания Роберта Кочаряна, одного из лидеров карабахского движения, ярко показывают, что никакого ущемления как армянин он не испытывал – делал успешно комсомольско-партийную карьеру, свободно ездил в Ереван и обратно.

Все претензии носили частный характер. Уменьшение процентного количества армян в Карабахе было смешным по сравнению с уменьшением количества азербайджанцев в той же Армении или конкретно в Ереване. При этом оно было обусловлено объективными причинами: более высокой рождаемостью у азербайджанцев, миграцией карабахских армян в Армению на учебу и работу. Требование сохранить то же процентное соотношение, что и 70 лет назад (азербайджанцев было 10%, стало 23%), является 100-процентным расизмом. Представьте себе демонстрации во Франции с требованием вернуть этническую чистоту против африканцев и арабов. Да это и невозможно, национальный состав не является нигде неизменным.

Кстати, известный исследователь Томас де Ваал с недоумением описывал, как застрельщики сецессии принципиально отказывались от возможного диалога со своими соседями-азербайджанцами из Шуши («Вы не против, если Карабах выйдет из Азербайджана?»), с которыми до того жили в мире и согласии, а сразу обращались в Москву. Он же отмечает, что реальной причиной конфликта стало долговременное нагнетание психоза вокруг национальной памяти и этнического самосознания.

Самым страшным было то, что лидеры сепаратистов в Карабахе и поддержавшие их популисты в Ереване вполне сознательно обрекли на уничтожение армянские общины в Баку, Сумгаите, Кировабаде, других городах и районах Азербайджана. В одном только Баку армян насчитывалось около 200 тыс. На что рассчитывали те, кто заявлял, что НКАО надо передать Армении? Что азербайджанцы скажут спасибо проживающим вне Карабаха армянам? Или что среди них не найдется потенциальных погромщиков и в Баку продолжит царить межнациональный мир, пока Карабах будут выводить из состава Азербайджана?

Лидеры сепаратистов хладнокровно списали несколько сот тысяч азербайджанских армян как «неизбежные жертвы». По всей России сегодня рассеяны бакинские, сумгаитские и прочие беженцы. Помнится, я спрашивал у одного из них – телеведущего Романа Бабаяна, – понимаете ли вы, что именно те, кто заявил о необходимости передела границ, лишили вас родины, спровоцировали ваше изгнание из любимого города?

В итоге около 400 тыс. армян бежали из Азербайджана, 200–300 тыс. азербайджанцев – из Армении, еще около 300 тыс. азербайджанцев стали беженцами внутри страны, погибло на войне около 20 тыс. с обеих сторон, сотни и сотни деревень были разрушены, ряд городов, таких как Агдам, превратились в руины. Армения оказалась в блокаде, наступил полнейший упадок экономики, страна обезлюдела из-за массовой эмиграции ввиду стремительного обнищания. Ее крупнейшие города Гюмри и Ванадзор потеряли от 30 до 50% населения, и даже население Еревана не может достичь численности советских времен.

Международного признания победа карабахских армян в 1994 году не получила, расцвета на их земле не наступило, а в 2020 году история отыграла все назад, вернув ситуацию в 1988 год. Страшное количество жертв и разрушений оказалось совершенно напрасным. Таково следствие речей о том, что «хорошо бы нам поменять границы». Все эти Мурадяны, Балаяны и прочие, кто подсчитывал заброшенные церкви и хачкары, интриговали в советских верхах, выступали на митингах с зажигательными речами, не могли оказать своему народу худшей услуги. Никакие камни не стоили ни одной человеческой жизни, а их за эти 30 лет было погублено невероятно много.

Вот урок, который должен извлечь армянский народ. Теперь все зависит от того, сможет ли он здраво осмыслить ситуацию и понять, что его завело в тупик. Самым неверным было бы начинать поиски «предателей», чем активно занимаются местные политиканы, и «готовиться к новой войне», к чему они призывают. Уже вбрасывается в общество армянская версия «удара ножом в спину» – Dolchstoßlegende. Подобная легенда уже погубила Веймарскую Германию, свернув ее с конструктивного пути.

Каждый армянин должен понять, что военный разгром и утрата Карабаха произошли не в результате чьего-то предательства, неправильного выбора союзников, некомпетентного командования, а в результате неверного выбора приоритетов общества в конце 1980-х, когда совершенно безумная идея территориальной аннексии завладела массами. К нынешнему коллапсу привели не частные ошибки Никола Пашиняна или его предшественников, а именно избранный курс. С этого признания начнется армянское национальное возрождение. Общество должно поменять свои приоритеты и трезво взглянуть на себя.

Причитания, что «Арцах – это Армения», что без Арцаха армянский народ погибнет, что счастье армян зависит от политического отделения Арцаха от Азербайджана, не стоят и выеденного яйца. Это типичные комплексы и мифы народа с трудной судьбой. Множество наций прошли схожий путь – и излечились. Венгрия после Первой мировой войны тоже лишилась более половины своей территории, миллионы венгров оказались под властью вчерашних подданных в Румынии, Югославии, Чехословакии. Даже ее бывшая столица Пожонь стала Братиславой в чужом государстве. Конечно, это стало сильнейшим ударом по национальному самолюбию и первые 20 лет венгры не могли с этим примириться, что и завело их в лагерь Гитлера. Поначалу они вернули большую часть земель благодаря немцам, однако уже через несколько лет потеряли их – уже навсегда, но с огромными человеческими жертвами, вторично став побежденными в мировой войне. Однако сегодня никто в Венгрии уже не выдвигает всерьез территориальных претензий к соседям и в той же румынской Трансильвании местные венгры счастливо живут, даже лишенные автономии (существовавшей в 1954–1968 годах), зато без их политической партии не формируется ни одно правительство в Бухаресте.

Изжить веймарский синдром – вот главная задача Армении сегодня. Если сформулировать ее вкратце – не жить идеей реванша. Мечта о возвращении Эльзаса надолго испортила атмосферу во Франции и Германии, пока народы не решили оставить все как есть. Нынешняя ситуация разгрома, как это ни парадоксально, дает надежду на возрождение Армении как нормального государства, не находящегося под гнетом истории. И Азербайджан обязан ей в этом помочь (кстати говоря, три четверти азербайджанцев живут в Иране, но в стране нет истерии по этому поводу).

Если в Карабахе удастся убедить жить вместе армян и азербайджанцев, это станет лучшим противоядием против чьих бы то ни было националистических мифов и фобий. Поэтому возвращение беженцев с обеих сторон – в том числе нынешних армянских – и их реинтеграция в мультинациональное общество станет взаимной победой. И тот факт, что Карабах по текущему перемирию является территорией с чередующимися зонами контроля, волей-неволей приведет к тому, что обе общины вынуждены будут тесно взаимодействовать. После почти трех десятилетий отсутствия контактов и полного разделения это принципиально важно.

И именно Баку должен быть в первую очередь заинтересован в том, чтобы армяне чувствовали и далее себя в Карабахе как дома. Чувство мести, которое порой прорывается в социальных сетях, не должно определять политику. Не карать кого бы то ни было, не сводить счеты, а показывать армянам, что и в Азербайджане они могут полноценно и полнокровно жить, сохраняя свой язык и культуру. Именно полная реинтеграция армян Карабаха в изменившуюся ситуацию должна стать целью руководства в Баку.

Здесь чрезвычайно важны посредники, люди, вызывающие доверие, обладающие незаменимыми качествами. На ум приходят две фигуры: Гарри Каспаров и Карен Шахназаров. Выдающийся шахматист обладает уникальным бэкграундом: бакинец по происхождению и воспитанию, армянин по матери, еврей по отцу, русский по культуре, американец по месту проживания и притом – хорватский гражданин. Все это дает ему возможность с разных сторон рассматривать конфликт, начиная с того, что Хорватия имеет опыт абсорбции отделенных от нее территорий, населенных сербами. Карен Шахназаров, с его карабахскими корнями, в решающий момент войны показал себя стоящим над схваткой, не поддался соблазну шовинистической истерии. Именно такие люди, как Каспаров и Шахназаров, могли бы выступать послами доброй воли, проводя челночную дипломатию.

Разумеется, наивно ожидать необходимых шагов и со стороны Еревана, и со стороны Баку. Слишком долго обе страны жили в обстановке ненависти и недоверия. Однако некоторые сигналы внушают определенный оптимизм. Те факты, что Азербайджан пошел на компромисс и по умолчанию согласился на сохранение нынешней администрации Карабаха – «террористической» и «сепаратистской» по его терминологии, – и что он согласился дать отсрочку для эвакуации из Кельбаджара, и что премьер Пашинян заявил о необходимости переосмысления политики в карабахском вопросе, и что армянское общество при всей бурности реакции на капитуляцию не пошло за противниками действующей власти, относятся именно к таковым.

Ближайшее будущее покажет, как пройдут историческую развилку два соседних народа, обреченных историей и географией жить вместе.