Есть очень важная вещь, которую я хотела сказать по поводу Реформ, потому что, как сказал Клаузевиц, война — это очень простая вещь, просто все простые вещи на войне очень сложные. И то же самое, в общем, происходит с реформами, потому что реформа — это очень простая вещь, все знают, что надо делать, но, к сожалению, когда ты это делаешь, то оказывается, что тебе существует гигантское противодействие, прежде всего, не народа, а той самой элиты, которая является порождением того самого общества, которое завело страну в тупик.
В том, что касается реформ, всё очень просто. Наилучшее государство — это то, которое является сильным, но минимальным. Оно сильно, когда речь идет о военной защите страны, защите личного имущества или жизни граждан. Оно является минимальным, когда речь идет о вмешательстве в экономику. Тогда в обществе резко возрастает количество центров принятия решения, общество превращается в одноуровневую сеть. Тогда главным способом, которым индивидуум может стяжать себе богатство, является эта самая, пресловутая прибавочная стоимость, то, что человек прибавил к общему благу, а не отнял у него. Тогда главным героем в обществе становится тот самый хрестоматийный булочник Адама Смита, который печет пирожки не для общего блага, а для собственной прибыли, при этом увеличивает общее благо.
Вот в всех других обществах булочнику просто невыгодно печь пирожки. Ему, например, выгодно стать зятем царя и издать указ, согласно которому пирожок можно покупать только у него. Или в Евросоюзе можно стать чиновником и регулировать длину и ширину пирожка. Можно еще стать бандитом, который грабит булочника, раздает награбленное своей дружине и эта щедрость позволяет ему грабить всё новых и новых булочников.
Примерно так жила средневековая Европа, примерно так живет сейчас Афганистан. Общества, которые умеют создавать эти одноуровневые сети, они всегда достигали наилучшего результата не только в области экономики. Я могу привести другой простой пример. Это Римская империя, которая в фантастически быстрые сроки, буквально за два века распространила свою культуру и язык среди завоеванный ей народов.
А происходило это потому, что империя происходила из республики. Она не имела собственного бюрократического механизма управления завоеванными территориями. Она предпочитала править этими территориями в основном посредством аутсорсинга, то есть она отдавал их, грубо говоря, на самоуправление городским выборным советам. Сверху была небольшая надстройка в виде наместников. И знать завоеванного города очень рано понимала, что если они будут учить детей латыни, строить в городе бани, библиотеки, они быстро получат право самоуправления. С, соответственно, до III века нашей эры империя как раз и была такой быстрорастущей одноуровневой сетью с точки зрения самоуправления.
Так вот, возвращаясь к реформам. Реформам же препятствуют не некие абстрактные коррупционеры. Им препятствуют сложившиеся структуры общества, прежде всего, ́элита. Вот что происходило в Грузии при Саакашвили? Президент Грузии радикально реформировал свою страну, действительно, превратил государство из инструмента распила и отъема в инструмент защиты собственности, защиты граждан и обеспечения равных правил игры.
Результатом этих реформ была абсолютно единодушная, зашкаливающая, лишенная, причем, сколько-нибудь рациональных черт ненависть грузинской элиты. Потому что из кого состояла эта элита? Ну, грубо говоря, она состояла из трех слоев людей. Это были чиновники, которые брали взятки — министры, которые провожали вора в законе лично в аэропорт. Это были бизнесмены, которые пользовались административным ресурсом. Опять же не потому, что они сволочи, а просто потому, что они бизнесмены. Ну не будет покупать бизнесмен за тысячу, если можно дать чиновнику взятку в 100 и купить за копейку. Тот человек, который покупает в таких условиях за тысячу, он идиот. Он проиграет в бизнес-конкуренции.
Ну, была еще, наконец, грузинская интеллигенция: врачи, музыканты, профессора. Даже если они попали наверх благодаря таланту, они были частью системы, потому что кто-то торговал дипломами в собственно вузе, кто-то был очень горд знакомству с ворами, которые могли помочь в случае проблем. У кого-то сын попал в ДТП — его отпустили, потому что «мальчик из такой хорошей семьи».
И вот все эти люди, это же были неглупые люди, вдруг оказались на обочине. Общее благо возросло, но их конкретное благо уменьшилось, потому что Саакашвили выгонял с работы целыми министерствами. Те, кто заплатили при приватизации копейки, оказалось вдруг, что им надо заплатить. Институты закрывались, где торговали врачебными дипломами. «Хорошего мальчика» уже нельзя было отпустить после ДТП. И вот получилось, что общее благо носит абстрактный характер, а ущерб, который лично Гия или Гога понес, он совершенно реален.
И две вещи немедленно произошло в Грузии. Заработала гигантская машина вранья и слухов. Саакашвили обвиняли в верхушечной коррупции. Заметим, что прошло много лет, Саакашвили ушел, его министры сидят в тюрьме по высосанным из пальца политическим обвинениям. Вот как-то я не вижу примеров этой самой верхушечной коррупции.
Обвиняли Саакашвили в тотальной слежке, в арестах политических противников, в подделке результатов выборов. Заметим, что Саакашвили честно на выборах проиграл. Новая власть занимается ровно всем тем, в чем она обвиняла Саакашвили: подкуп избирателей, запугивание избирателей, тотальная слежка, арест политических противников. Элита молчит. Что еще интересней, молчит и Запад. Вот это тоже интересный момент, потому что в XIX веке любой азиатский реформатор мог рассчитывать на поддержку Европы. Сейчас, конечно, плевать евробюрократам на всё, кроме собственной задницы.
Вот Каха Бендукидзе мне замечательно рассказывал, как после очередного оптового увольнения министерства единственное, что сказала ему европейская чиновница: «Как можно? Вы уволили всех этих людей. Это нарушение прав человека. Вы обязаны их всех трудоустроить».
Были еще митинги оппозиционные, которые не имели никакого отношения к обычному, нормальному митингу, как в Екатеринбурге. Устраивались они с одной целью: чтобы их разогнали и потом об этом написать. Потому что вы можете себе представить, чтобы преследовали Саакашвили у входа в ресторан, перекрывали дороги в Аэропорт. Венцом всего был митинг в 2011 году, который созвала Бурджанадзе. Просто там грузинская полиция записала ее разговор с сыном, в котором было прямо сказано, что «хорошо, если этот митинг разгонят, потому что тогда придет спецназ ГРУ и защитит нас от жестоких подавителей демократии».
Митинг этот хотели созвать непременно в День независимости Грузии и непременно в том самом месте, где должен был иметь место военный парад. Понятно, что даже самое либеральное правительство не может согласиться на то, что на главной улице страны в День независимости вместо парада происходит цирк с титушками, которые наняты политиком, популярность которого близка к нулю. При этом полиция перехватила оружие для бойни, которое надо было завезти. Тогда протестующие вооружились палками от плакатов, стали дубасить ими полицейские машины. Их стали разгонять. Машина Бурджанадзе задавила двоих, когда она убегала. Еще двое титушек полезли по крышам и погибли от короткого замыкания, когда началась гроза.
И вот тут совершенно потрясающе. Потому что везде, где я на Западе читала об этом — там было написано: «В ходе разгона митинга погибли четверо». Ну, как будто власти их убили.
Соответственно, сейчас Грузия скатывается в болото. Заметим, что и левой прессе и западному истеблишменту на это наплевать. Это я к тому, что с Зеленским, очевидно, будут пытаться проделать то же самое. Ожидает его и предательство самых близких союзников и тотальная кампания по дискредитации, и ледяное равнодушие Европы.
Я не сомневаюсь, что он это знает, потому что всё это снято в сериале «Слуга народа». И проблема, конечно, в демократических обществах заключается в том, что для улучшения жизни страны президент должен проводить рыночные реформы, он должен делать государство как можно более прозрачным. А для победы на следующих выборах он должен делать ровно наоборот: раздавать лакомые куски друзьям, которые в свою очередь будут покупать для него избирателей. И причем, чем более бедные будут избиратели, тем проще их можно купить.
При этом другой элиты в данном обществе нету, потому что если общество состоит из генпрокурора Пшенки и олигарха Ахметова, то это не значит, что их антипод пьяный бомж Вася обладает какими-то высокими моральными деловыми качествами, которые просто не проявились, благодаря плохому устройству общества. А печальная истина состоит в том, что бомж Вася, скорей всего, был бы бомжом при любом режиме.