rusan писал(а):Посмотрел и я фильм. Толково сделан. Авторам респект!

Да где же он, этот фильм?!!
Наверное, все уже видели, кроме меня...

Gutsul писал(а):

rusan писал(а):Посмотрел и я фильм. Толково сделан. Авторам респект!

Да где же он, этот фильм?!!
Наверное, все уже видели, кроме меня...

Gutsul, даю Вам ссылку на один очень хитрый сайт, там все есть, включая и фильм Некрасова на главной странице.

:)))

ashdod писал(а): Gutsul, даю Вам ссылку на один очень хитрый сайт, там все есть, включая и фильм Некрасова на главной странице.

Спасибо!

... опять я забыл сняться с ручника...

В фильме Некрасова беженка из Абхазии Наира Гергедава рассказывает об убийстве сына. Более подробный рассказ того, что она пережила в 18-дневном плену был опубликован в грузинской прессе.
Перевод этого интервью тоже появился в инете.

«Оказывается, смерть – это не самый страшный приговор!»



Война есть война – ужасающая, жестокая, беспощадная. Ее спутники – кровопролитие, погромы, смерть, слезы и горе. К этому вроде бы привыкли... Но то, что поведала мать убитого сына Наира Гергедава, нас потрясло.
Приносим извинения читателям за опубликование этих страшных фактов, хотя самые тяжелые эпизоды этой ужасной истории из статьи мы все-таки убрали.
- Во время войны мы вынесли такие муки и страдания, что и слушать-то трудно... Я работала в сухумской 2-й больнице, в военном госпитале. Мой муж сопровождал военные автоколонны. До последней минуты мы не думали покидать город. Мы лишь хотели отправить в безопасное место нашего сына Нукри и дочь Нану, но дети не захотели нас оставлять. По правде говоря, мы и не думали, что Сухуми падет. Шеварднадзе ведь до последней минуты уверял нас – Сухуми выстоит, не бойтесь. Так что мы своими глазами видели падение Сухуми и, лишь потеряв последнюю надежду, покинули город.
Было 28 сентября... Мы направились к реке Ингури. За нами виднелся горящий Сухуми, полыхающий Дом правительства. За нами гнались русские, абхазы, казаки, армяне... Не знаю, на что мы надеялись... Стояла ночь, и мы спрятались. Надо было постараться добраться до реки Кодори. Оттуда мы должны были перейти на дорогу в Сванети, что в тот вечер не удалось... Лишь на другой день, 29 сентября мы приблизились к реке Кодори.
Недалеко от нас передвигались абхазы. Мы старались не попадаться им на глаза, но нас все же заметили и открыли стрельбу, погнались за нами. Мы все-таки перешли реку. Моя мать не стояла на ногах, и мой 17-летний сын Нукри взвалил ее на плечи. Нукри, несмотря на юный возраст, был крепким и сильным, широкоплечим парнем. Он также перенес на другой берег пожилую мать писателя Мурмана Хурцилава. Однако у села Киндги преследователи настигли нас и... так началось тяжелейшее время в моей жизни – 18-дневный плен.
В тот день до Киндги нас добралось около 60 человек. Но по дороге я потеряла дочь... Мой муж сумел во время этого хаоса и неразберихи посадить Нану в танк к «мхедрионовцам» в надежде, что она выберется в безопасное место. Муж хотел посадить в танк и Нукри, но тот сказал: «Бабушка без меня не сможет идти». В итоге, я не смогла оставить мать, мой сын не смог оставить меня, и так мы оказались в плену... Около Киндгской чайной фабрики началась такая стрельба, что было не разобрать, кто куда бежал.
- Чагвбардит (Сдавайтесь)! – по-грузински кричали нам абхазы.
- Не стреляйте, мы свои! – по-русски ответил мой сын.
В это время вместе с другими беженцами схватили моего мужа и мать. Нукри говорил мне – мама, сдадимся и мы абхазам, а то папу убьют. Я отвечала – нет, нет, - и прижимала его к себе... В это время муж сказал абхазам – мы все отдадим вам, золото, бриллианты, деньги, даже жизнь, только не убивайте моего сына. Те согласились, но сказали – позови своего сына до того, как мы сами его найдем, - и Валерий ужасным голосом закричал: - Нук-рии!
Неожиданно мальчик вырвался у меня из рук и что есть силы крикнул: - Я здесь, папа! – Я увидела, как его схватили. Муж сказал мне: - Отдай им все, что у тебя есть, и Нукри не убьют. Я достала увязанное в одежду золото, бриллианты, доллары, русские рубли...
Сына раздели и бросили ему какое-то тряпье, потом куда-то увели... Я подняла крик – Нукри, сынок, где ты? - В это время кто-то схватил меня за волосы и ударил головой об стену. Там же горел костер, на которм жгли одежду грузин. Двор был завален трупами... Меня привели в здание, где я увидела около 30 пленных. Моя мать сидела, прижавшись в углу, у мужа было окровавлено лицо. Нукри был брошен на пол в другой комнате. Это я увидела через приоткрытую дверь и хотела войти, но бывший там русский захлопнул дверь, прищемив мне четыре пальца...
В основном с нами расправлялись «наемники» и русские. Не забуду лицо одной светловолосой женщины, которая говорила мне – у меня недавно убили сына, - и отчаянно простирала руку – где-то там должно быть его тело... Ее убитому сыну, Кобе Абуладзе, было 17 лет... Агрессию больше проявляли по отношению к молодым, нам говорили – вы, грузины, должны испустить дух в мучениях. Затем всех пленных снова собрали вместе и заставили лечь на землю. Мой сын был рядом со мной.
В это время привели соседских девушек. Один из мужчин приказал им немедленно раздеться. Он говорил по-грузински, время от времени переходя на мегрельский. Родители девушек были тут же и умоляли этого не-человека – не трогай наших детей, ты же говоришь по-грузински, пожалей нас! – Я знаю грузинский, но я не грузин! – отказался тот. Одна из девочек с плачем разделась. Ее сначала заставили танцевать нагишом, а затем изнасиловали на глазах у родителей. С второй проделали то же самое. Нукри прижал меня к себя и прошептал на ухо: - Не смотри... Затем нас вывели на улицу. У выхода валялось множество трупов. Та светловолосая женщина, у которой убили сына, шла, неподвижным взглядом уставившись в одну точку. Она попросила нас – где-то здесь должен быть труп моего сына, не показывайте его мне... Мы, действительно, узнали ее сына, прикрыли несчастную женщину с одной стороны и так провели. Нас вывели на центральную дорогу. Мы, окровавленные, оборванные, продолжили путь. Нас сопровождал русский журналист с видеокамерой и все снимал. Я повернулась к нему и попросила: «Я дочку потеряла, помоги, брат, если можешь!» «Тебе две пули помогут!» - коротко отрезал «журналист».
Пришел проклятый день 30 сентября. Мой сын был охвачен дурным предчувствием, он сказал мне – мама, я чувствую такой холод в теле, сердце говорит, что мне отсюда не выбраться. Это было за 5 минут до его гибели... – Что значит – убьют, кто тебя убьет, сынок! – воскликнула я... Внезапно остановился грузовик, оттуда выпрыгнул абхаз, который узнал моего мужа: «Да ты что, Валера! Ты против нас воевал, что ли?!» - спросил он у мужа. У меня мелькнула надежда, что, может быть, этот человек нам поможет. В это время какой-то рыжебородый ударил Нукри кулаком в лицо. Я бросилась ему в ноги и молила: - Брат, это мой сын, не убивай его... И тут раздался выстрел. Нукри упал, а этот зверь автоматной очередью выпустил в него еще 9 пуль. На все это смотрело около 40 человек – не грузин, все молчали. Я остановила взгляд на каждом... Русский журналист продолжал снимать все на камеру. Я перевернула тело сына, и мне показалось, что он еще жив. Я кричала ему: - Сынок, дыши! Нукри, дыши!
Я коснулась губами его губ, почувствовала его последний вздох и... У него был пробит череп, и когда я его перевернула, с лица посыпались обломки носового хряща. Не помню, откуда я оторвала клочок марли, собрала хрящи и быстро завернула... Затем взмолилась к убийце сына: - Стреляй и в меня тоже, брат, стреляй! – Я назвала убийцу своего ребенка «братом». Он прицелился в меня из автомата, и пуля просвистела мимо. «Нет, я тебя не убью, до последней минуты ты должна испускать дух в мучениях!» - с этими словами убийца приблизился ко мне, заставил меня положить голову на голову сына, ногой в ботинке нажал на меня и заставил открыть рот, из головы трупа штык-ножом вырезал глаз и засунул мне в рот: - Глотай! – После этого я ничего не помню... я наполовину безумная мать! Через десять минут после гибели сына я была даже счастлива, что моего Нукри нет в живых и он не видит происходящего там ужаса! Оказывается, смерть – это не самая страшная участь!



Когда я пришла в себя, мой муж, избитый и без сознания, лежал рядом с трупом Нукри. Я все еще хлопотала возде тела сына, в полубезумном состоянии стирала с него кровь и мазала себе на лицо... В это время перед глазами у меня стояла богородица Мария, омывающая тело своего замученного сына... Я своими руками вырыла могилу глубиной сантиметров 15 и опустила тело сына, но закопать полностью такое большое тело не сумела, засыпала его листьями платана и накрыла притащенным откуда-то автомобильным диском. Потом я легла там же, посреди дороги, и умоляла прохожих убить меня и избавить от этих мучений, но помощи мне не было. Наоборот, меня схватили и подтащили к колодцу у дороги, заставили посмотреть в воду, где я увидела свое отражение. Мне сказали – смотри, сейчас увидишь, какие акробатические номера проделают грузины... На моих глазах примерно семерых молодых ребят и одного старика сбросили в этот колодец, я слышала их крики... Бросали одного – и заставляли меня смотреть... А потом какой-то не то танк, не то БТР врезался в колодец, и обломки засыпали всю воду. Меня, мечтающую о смерти, бросили там же.
Затем оставшихся пленных согнали вместе в какое-то здание, где мы долго были заперты. Меня, словно недостаточно было гибели сына, стали физически пытать. Прикрутили проволокой к какому-то железному стержню в потолке, под ногами развели огонь... У меня опалило ноги, пламя охватило оборванную одежду, как вдруг кто-то сказал: - Может, кто заплатит за нее деньги... И пулей перебили стержень, к которому я была прикручена. В конце концов меня бросили в темную комнату вместе с другими измученными пленными и объявили, что если завтра за нас не заплатят выкуп, нас всех вместе сожгут. Той ночью мой муж сказал, что нам надо как-то отсюда выбраться.
- Зачем нам жить?! – со стоном сказала я.
- Может быть, хоть наша дочка жива! – ответил он...
Не знаю, откуда взялись силы у этого измученного человека, но он начал отгибать оконные решетки... Короче, мы смогли сбежать...

Части тела, похороненные по отдельности в абхазской и тбилисской земле, требуют воссоединения!

Освободившись из плена, мы вновь шли по дороге. Не знаю, сил ли у нас прибавилось или как... Полуобгоревшими босыми ногами мы двигались вперед и добрались до Очамчире. Там нас схватили местные жители. Даже женщины били нас. Я подошла к военному штабу и увидела сгоревший танк. Мне пришло в голову – может быть, это тот танк, в который села моя дочь! Я стала биться об него головой. Абхазы меня узнали и стали насмехаться – мол, сейчас придет «Икарус» Сухуми-Тбилиси и довезет тебя до Ингири. Один из них за меня заступился – женщина ни жива ни мертва, ей не до шуток. В общем, они поссорились. Мы перешли через дорогу и добрались до Тагилони. В Гали мой муж с трудом тащил меня по грязи и воде. Как я выжила, не знаю! В Тагилони абхазы снова нас схватили. Один из них меня узнал – это оказался тот, которому я в начале отдала деньги, золото и бриллианты. – Где твой сын? – спросил он. – Его расстреляли, - с горечью ответила я. Не успела я сказать, как этот абхаз вновь ударил мужа в нос кулаком и крикнул: - Вам, грузинам, так и надо! – Неожиданно другой абхаз его остановил – оставь их в покое, здесь не твой участок.
Нас заперли в каком-то сарае. Ночью вошел один абхаз и спросил: - Кто приготовит нам еду? – Я приготовлю! – ответила моя мать и пошла за ним. Я подумала, что живой она не вернется, но она вернулась, и нам тоже предложили поесть. Абхаз налил мужу водки и сказал, что 30 сентября (т.е. в день убийства моего сына) был день рождения Ардзинба и чтобы муж выпил за его здоровье. Валерий не стал пить. – Хотя бы промой раны! – посоветовал ему абхаз и вышел. Через некоторое время вошел другой абхаз. Оказывается, кто-то узнал Валерия и прислал ему сигареты. Он дрожащей рукой положил в рот горящую сигарету другим концом... Минут через 15-20 дверь снова открылась, и нам приказали выходить. – Вы ведете нас убивать? – спросил Валерий. Ему никто не ответил. Когда мы вышли наружу, абхазы вместе с наемниками и русскими играли в футбол. Они на минуту остановились, поглядели на нас и беззаботно спросили: «Эй, на расстрел, что ли?» Тот, кто нас вывел, ничего не ответил, а нам тихо сказал: «Я абхаз, но мать у меня грузинка. У меня оружие, но я никого не убил. Сейчас я переведу вас через Ингирский мост. Вам придется перейти через реку. Я буду отсюда стрелять в знак того, чтобы по вам не стреляли с того берега».
Так и вышло. Мы вошли в реку, которая разделялась на два рукава. Началась стрельба, однако наш проводник также выстрелил в знак того, чтобы с той стороны перестали стрелять. Вода была достаточно глубокой, я держала в горсти завернутые в обрывок марли носовые хрящи моего сына и, чтобы их не унесло водой, поднимала руку повыше. Будто какая-то сила выбросила меня на поверхность воды, и под конец я очутилась на другом, песчаном берегу реки. Так мы перебрались на территорию Зугдиди. Завернутую в марлю «последнюю память» я хранила у себя 9 лет. Несколько раз я думала – дай разверну марлю, оплачу сына... Один раз, открыв узелок, я увидела росток травы. Наверное, когда я подбирала обломки с земли, прихватила и траву... При взгляде на это мне стало плохо. Как бы мне с ума не сойти – подумала я и вновь увязала платок.
Через 9 лет после абхазской войны скончался мой муж. Ко мне пришел Тамаз Надареишвили и попросил положить эти частицы к мужу в могилу. Он меня уговорил, и на похоронах я вложила мужу в нагрудный карман пиджака столько лет бережно хранимый узелок...

- В каком сейчас состоянии могила вашего сына?



- Как я уже говорила, он был похоронен в Киндги. Я сказала и то, что наши мучения снимал русский журналист... Некоторые кадры показали по русским каналам с таким комментарием: «Вот что натворили грузины». То есть был сделан такой «сюжет», будто я – абхазская мать, у которой грузины убили сына. После этого сюжета с нами через посредников связались наши сухумские соседи и друзья – абхазы. Они звонили и плакали – как могли тронуть этого мальчика?! Нукри учился в сухумской русской 134-й школе. По моей просьбе его друзья-абхазы перенесли его останки из Киндги на кладбище села Варче Гульрипшского района. В 2005 г. я послала с близким абхазом из Тбилиси в Сухуми могильный камень. Он же повез испеченные мной хачапури, освященное вино, сигареты «Кэмел» и «сникерсы» - в общем, все то, что любил мой мальчик. Абхазы передали нам кадры, снятые на могиле Нукри, где видно, как они зажигают сигарету, как пьют за его память, как ухаживают за могилой… Эти кадры оживили мое сердце... Это то, что заставляет меня жить.

- Есть ли у грузинской стороны кадры ваших пыток, где запечатлено и убийство вашего сына?
- Если у меня верная информация, бывший генеральный прокурор Анзор Балуашвили получил в свое распоряжение эти кадры через Анатолия Собчака, однако этот материал засекретили. Балуашвили сказал обо мне – если это показать той женщине, считайте, что она умрет у вас на руках. Между прочим, по нашей просьбе абхазы прислали нам еще одну видеокассету, где показано, как мой сын радостно бежит на свадьбу к соседу... У моего мужа именно после того, как он увидел эти кадры, случился разрыв сердца.

- Насколько я знаю, Андрей Некрасов готовил фильм о вашей трагедии... Состоялась ли презентация этого фильма?
- Еще нет. Некрасов побывал у меня 5 августа прошлого года и сделал запись. Я говорила в течение трех часов. Журналист предупредил меня, чтобы я смотрела на него и так говорила. Сам он только слушал. Когда запись была закончена, он сказал мне – где я только не побывал, но о подобной трагедии нигде не слышал. А оператор пожаловался – после этой съемки я неделю не смогу работать, ни на что не гожусь. Замечательный человек – Андрей Некрасов пообещал мне, что всегда будет меня помнить и не потеряет из виду... В прошлом году, 30 сентября, в день поминовения моего сына, он позвонил мне и спросил, как я... А в августе 2008 года, через два дня после его приезда, началась новая война, и Некрасов принялся за сбор новых материалов...
Насколько я знаю, он передал Саакашвили видеокассету, и меня очень интересует, есть ли там кадры, связанные с моей трагедией. Особый же интерес Некрасова вызвало то, что абхазы так ухаживают за могилой моего сына... По-моему, фильм должен быть переведен на несколько языков.

- Вице-президент США призвал руководство Грузии «оставить дверь открытой для абхазов и осетин». А вы перенесли такую трагедию и, как вижу, все же оставили дверь открытой...
- Как я могу не любить друзей моего сына? Потом, нас, грузин и абхазов, там связывали узы родства. Мы были свойственниками, крестили друг у друга детей... Моя свекровь была абхазкой! В горе мы поддерживали друг друга. И сейчас, когда я звоню в семьи моих абхазских друзей и близких, они мне говорят: «Тетя Наира, это ты? Пожалуйста, не клади трубку!» Это значит, что у нас дверь открыта друг для друга... Может быть, наши власти используют таких, как я, убитых горем матерей для разговора с абхазами... Разве мы, матери погибших детей, не поймем друг друга лучше?! Это была война... А войны нужны стяжателям чужого имущества, земли, богатства, влияния и власти... Жертвами же войны становятся простые люди. Если бы в мире всегда побеждала справедливость, войн вообще бы не было. Когда Путин приехал в Сухуми и почтил мемориал в память абхазов, там гордо стояли матери погибших сыновей. Я хочу обратиться к ним – если ваши сыновья – герои, то в чем виноват мой сын?! За что его убили?!
Часть тела Нукри Гергедава осталась в Абхазии, часть похоронена вместе с отцом и будто требует воссоединения. Может быть, мою боль разделят абхазские матери погибших сыновей, так же как и я – их боль... Вот это – та дверь, которую мы оставили открытой...
P.S. В стране «Поэмы о барсе и юноше» матери оплакивают и чужих погибших детей... 6 апреля 2005 года, накануне Пасхи, тело Нукри Гергедава абхазы перезахоронили в селе Варче, где, наверное, пролита кровь еще многих грузин и абхазов... В этом случае национальность действительно не имеет значения... Тем более, если дверь справедливости и братства – открыта!

Эка Асатиани

http://www.interkavkaz.info/index.php?s ... ntry638686

Я посмотрела сеичас фильм "Уроки русского"...
...
Вспомнила стихи Евтушенко "Бабий Яр".
"Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому -
я настоящий русский!"
То же самое , думаю, могут сказать о себе авторы фильма "Уроки русского". Они не просто создали профессиональный фильм,oни не побоялись сказать правду о войне России с маленькой Грузией. Они могут не стыдиться своей национальности. Они и есть ,по моему, настоящие патриоты, обладающие гражданским мужеством, гражданским долгом.
"Поэтом можешь ты не быть,а гражданином быть обязан"-сказал русскии поэт...
"Обязанность" быть гражданином в России -это как "обязанность" быть героем,
т.е не бояться рисковать своей жизнью.
Ведь говорить в Росси правду было опасно всегда .
Ничего не меняеется в страшной истории этой страшной страны...
Сейчас ,когда смотрела фильм ,было больно опять видеть все эти страдания ,смерть ,разрушения.
Смотреть на это всегда тяжело, но еще тяжелее , когда это происходит с твоими близкими... А Грузию и грузин я ощущаю так - родная страна ,родные люди...

Спасибо, Dina

Dina
Все адекватные люди, имеющие совесть и честь, независимо от национальности и страны проживания, воспримут и
оценят этот фильм практически одинаково. Мы живем в разных странах, с разным менталитетом, но общие ценности у нас есть. А такие фильмы еще сильнее обьединяют нас. Те кто создают их, вносят огромный вклад в борьбу с ненавистью, шовинизмом и нацизмом. И самое главное - с цинизмом. Надеюсь все таки наступит время, когда Конская и Некрасов получат высшие российские награды за свой гражданский подвиг.

Илия Второй - Категоричное мнение в жизни опаснее всего

Категоричное мнение в жизни опаснее всего, сказал во время сегодняшней воскресной проповеди Католикос-Патриарх всея Грузии Илия Второй.

«Мы должны уметь слушать других людей. Некоторым трудно разделить мнение другого человека. Это очень опасно. Умный человек готов выслушать и ребенка. Всевышний возвысит избранных людей. Нация должна быть в первую очередь набожной, полезной, любвеобильной. Из такой нации Всевышний выбирает избранных», - сказал Патриарх.
По его же словам, такие люди должны быть готовы к тому, чтобы ими не завладело высокомерие. «Мы должны знать, что это не наша заслуга. Это - милость Божия», - сказал Патриарх.

В сегодняшней проповеди он также говорил о писателе Ираклии Абашидзе, которому бы сегодня исполнилось 100 лет, и передал в подарок его детям, находившимся сегодня в храме, икону.

«Он на самом деле был избранником Божиим. Особенно это проявилось, когда он путешествовал в Палестине», - заявил Патриарх.

Тока щя посмотрел фильм. вконтакте.ру нашел. Я в шоке.В принципе я ждал что то подобное... но чтоб так?... Я его на комп списал. Отцу покажу.