Иран, уран и Тегеран без стереотипов.

Часть 1

17 сентября 2015

С открытием прямых авиарейсов между Алматы и Тегераном Иран, сосед Казахстана по Каспию, станет ближе и доступнее для казахстанцев. Недавно в этой стране, которая ассоциируется в мире исключительно с нефтью и ядерными разработками, побывал постоянный автор Forbes.kz, известный казахстанский финансист Айдан Карибжанов

Почему Иран?

Время от времени я путешествую в образе аналитика крупного международного инвестиционного фонда. Это помогает не позабыть некоторые практические навыки «полевой работы», да и полезно на всё посмотреть на все под другим углом, главное - вжиться в роль.

Вот так я и оказался в Иране в качестве помощника своего старого друга - крупного портфельного управляющего. А заодно в компании двух мрачных шведов, высокого бородача из Вашингтона, двух британцев (одного английского, а другого пакистанского), а еще – малорослого палестинца с повадками киношного Ди Каприо и вдумчивого пожилого киприота с морщинистым лицом. Все эти люди, включая меня, называли себя портфельными инвесторами, а некоторые даже ими и являлись, управляя парой-тройкой миллиардов долларов, если брать на весь колхоз.

В составе этого «финансового Галатасарая» я и провёл в Иране несколько дней. Почему в Иране? Да очень просто: в Северной Корее в этом году я уже побывал, в Сомали съездил в прошлом. В паспорте оставалась еще одна свободная страничка, и хотелось заполнить её с пользой для дела. А если серьёзно, то мировые державы заключили с Ираном серьёзную сделку. Иран обязуется под международным контролем не выходить за мирные рамки в своей ядерной программе. А взамен с него снимают санкции. Страна, находившаяся в изоляции разных степеней тяжести в течение последних 35 лет, возвращается в «семью народов». Да еще к тому же и крупная нефтедобывающая страна. 80 млн человек! Да еще и почти наш сосед! Этого вполне достаточно, чтобы получить заветную иранскую визу и спустя 3 часа с хвостиком (ближе, чем Москва и Пекин) оказаться в международном тегеранском аэропорту имени Имама Хомейни.

Люди

Я подозревал, что мы полны стереотипов, но не ожидал, что настолько.

Девушка, работник туристической фирмы, 27 лет, не замужем, живет с мамой, отец умер несколько лет назад. Активная инстаграмщица. Окончила университет по специальности «инженер-материаловед», но работу по профессии не нашла. Будучи студенткой, отсидела в тюрьме три дня за участие в антиправительственной манифестации: «Не страшно было, вокруг же друзья». Мечтает поучиться за рубежом, но понимает, что ближайшие пару лет надо упорно работать дома. Собирается создать свой бизнес вместе с подругой.

Наемный водитель «Ленд крузера». Лет 25, модная причёска, кинематографическая бородка, похож на гламурного турка или итальянца. Отличный английский. Шутит про женщин-водительниц: «Хоть саудиты и дураки отсталые, но не зря ведь женщинам запрещают машину водить!». Копит деньги, чтобы уехать в Китай. Зачем в Китай? Там невеста-китаянка. Она кинорежиссёр, приезжала в Тегеран на кинофестиваль, здесь и познакомились. Любовь. «Она отказалась в Иране жить, значит, я к ней перееду. Учу китайский, уже немного знаю».

Экскурсовод в музее. Холеная ухоженная дама между 30 и 40. Сумка Louis Vuitton, модные очки, светские манеры. Замужем за американским журналистом, который сейчас сидит в иранской тюрьме по обвинению в шпионаже. Сама тоже несколько месяцев посидела.

Иранец с оксфордским английским, живущий в Лондоне. Русская жена. «Встреча моих родственников с родственниками жены – это культурная катастрофа. Иранцы привыкли к соблюдению формы, дипломатичности и недоговорённости. Про русских вы не хуже моего знаете. Но жена-иранка - это пожизненная каторга».

Новая надежда

Инфляция в Иране – около 20% в год. Говорят, что она снижается в последнее время. Примерно столько же процентов дают банки по депозитам. А вот кредит стоит уже 24% годовых: маржа банков в размере 4% установлена государством. Но всё равно кредит и ипотеку вы, скорее всего, взять не сможете, если не дадите взятку. Обычно ипотечный кредит не превышает $15 тыс. На такие деньги ничего путного купить невозможно.

Да ещё и санкции. В стране не работает SWIFT – международная система платежей. Сюда практически невозможно перевести деньги: ни один банк в мире не возьмёт на себя такой риск под угрозой многомиллиардных штрафов. Вы не сможете расплатиться международной банковской карточкой – местный банкомат вас «не поймёт». Но доллары примут с удовольствием.

Государственные банки такие государственные. Как ни странно, их главный проблемный заёмщик - это само государство. На последние годы в Иране пришёлся бум строительства и земельных спекуляций. Банки по уши сидят в проблемных кредитах, а в залоге - чудесная тегеранская земля и недостроенные дома.

Государство несло и продолжает нести чудовищные социальные расходы. Субсидируется и контролируется всё что угодно: дешёвые лекарства, газ, проезд в автобусе и киловатт-часы. В результате всего не хватает, и всё работает из рук вон отвратительно. Чтобы стать богатым человеком, надо устроиться и сделать карьеру на госслужбе, но это невозможно без протекции и блата. Замкнутый круг.

Всё плохо? Отнюдь. Грядущее снятие санкций вызвало такой сильный импульс социального оптимизма, что аж страшно подумать: что будет, если он не оправдается? Люди полны надежд на будущее, немного его боятся, но ждут с нетерпением. Товарищ вывел закономерность о «сохранении объёма санкций в природе»: «Если с кого-то санкции снимают, то где-то санкции накладывают. Зато крымнаш».

Бисквитные деды

На первую встречу пришлось ехать долго. Где-то на окраине Тегерана, в промзоне, притаился обшарпанный офис главной в стране кондитерской компании – печенье, бисквиты, вафли, жевательные резинки, сиропы и даже кальций для укрепления костей.

«Эх, купить бы дёшево десяток-другой процентов акций этого чуда. А через год придет Nestle и купит их за 1 млрд. А из них $200 млн – уже мои!», - инвесторы мечтательно рассаживались в мрачном конференц-зале с коричневыми стенами и тёмным потолком. На столе лежали штабелями «Блэкберри», «Айпады», на которых то зелёным, то красным вспыхивали блумберговские цифирки. Инвесторы предвкушали славную охоту.

Напротив сел менеджмент. Дедушки ближе к 60 годам. В потёртых костюмах, с сединой в волосах и благородными лицами. Главный директор, директор по бисквитам, директор по кукурузе и главный инженер.

Все затихли. Слово взял главный директор. С хитрецой прищурившись, он сбивчиво и нараспев рассказал про свое житьё-бытьё. Оборудование старое, но простые люди из поколения в поколение едят его печеньки и бисквиты. «Деды ели эти бисквиты, отцы их ели, мы едим эти бисквиты, и наши внуки их будут есть. Иного не дано!».

Инвесторам это вступление понравилось. Они приветливо закивали. Лысый мрачный швед на правах старейшины задал первый вопрос: «А какая EBITDA?». Подключились и другие: «Насколько компания залеверажирована? Какое сочетание debt and equity вам кажется оптимальным? Удовлетворены ли вы размером free float? Скажите, вы воспринимаете себя как acquisition target?».

Поначалу деды опешили. Такого вероломства от лысого шведа и компании они не ожидали. Такие слова нехорошие говорят! Главный директор откашлялся: «У меня тоже есть вопрос. Чтобы время не терять. Мне позарез надо установить новую линию по шелушению кукурузы. Шелушению кукурузы, чтоб её шайтан побрал! В этой связи хотел бы услышать предложения от уважаемых инвесторов. Только по одному, пожалуйста!».

Инвесторы притихли. Как шелушат кукурузу, они не представляли. Директор давил всё сильнее: «Меня интересует мощность, глубина выработки хлопьев, ремонтопригодность! А если не можете ничего предложить по кукурузе, то будьте добры - дайте нам предложения по линии холодного отжима подсолнечника! И не надо мне голову всякой фигнёй засорять!».

В этот момент двери в зал открылись, и пожилые хлопотливые официанты внесли тарелки с печеньем и бисквитами. Фирменными. Печенье, на мой субъективный взгляд, на вид было не очень. Кособокое, шершавое, с крупинками сахара. Мой товарищ, опоздавший на завтрак, жадно съел три штуки. Седой директор заметил это, посмотрел на него с теплотой. Это особенно контрастировало с уничижительным взглядом на лысого умника-шведа: «Угощайтесь. Чай попьёте, потом про подсолнечный жмых поговорим...»

После чай разговор пошёл добрее. Директор снизошёл до цифр, а инвесторы заостряли внимание на важности шелушения кукурузы. Сосед прошептал мне на ухо: «На миллиард эта компания точно тянет. Надо брать».

Весь день мой товарищ мучился желудком и проклинал печенье.

Иран, уран и Тегеран без стереотипов.

Часть 2

Телевизор

В гостинице интернет работает так плохо, что лучше считать, будто его и вовсе нет. Кстати, в Тегеране заблокированы все социальные сети. Все, это не только Фейсбук и Твиттер. Это и Гугл-плюс (поисковик и Gmail работают), «Одноклассники», ВКонтакте и всё, что только можно придумать. Заблокированы все анонимайзеры и прокси, хотя, наверное, не все, потому что местные продвинутые люди Фейсбуком пользуются. Почему-то работает Инстаграм, и объяснения этому у меня нет, впрочем, как и у самого Инстаграма.

В условиях такой информационной блокады важнейшим искусством для меня стало телевидение. Никаких СNN и BBC там нет, нет, слава Богу, и русского телевидения, зато есть иранское. Причем не обычное внутреннее, а специальный канал на английском языке. Пропагандистский. Я смотрел его как зачарованный.

Объяснение этому очень простое, особенно его поймут те, кто учился в Америке или Европе. У вас ведь были эти милые леваки-профессора, которые были хиппи и бунтарями в молодости? Добрые, розовенькие снаружи и изнутри, с симпатией относящиеся к Марксу и Троцкому. Которые считают современное общество построенным на корысти и лицемерии. Конечно, были! Так вот, эти люди взяли в заложники тегеранское телевидение!

Вы думаете, они про богословие хоть раз за три дня сказали? Про рай и ад? Ни фига подобного. Они три дня радовались победе бородатого английского социалиста Корбина на выборах главы лейбористской партии! «Корбин, не надо стесняться!» - призывали университетские троцкисты с экранов тегеранского телевидения. В свободное от Корбина время телевизор клеймил «дегенеративный саудовский режим», который постоянно тупит.

Потом была добрая передача про дельфинов, которые умные и хорошие. Почти такие же хорошие, как люди, и точно лучше, чем саудовские дегенераты.

Дорожный фатализм

По сравнению с иранскими водителями их турецкие коллеги - просто законопослушные немцы. А шымкентские джигиты - это скучные цюрихские дорожные педанты. Такого фатализма я не видел нигде. Понятие соблюдения дистанции и рядность отсутствуют напрочь. Впрочем, в последний момент водителям, мотоциклистам и пешеходам удаётся чудом избегать столкновений.

Скромный в своей массе автопарк разбавляют штучные «кайены» и «лэндкрузеры». Наблюдал кортеж какого-то важного вельможи. Впереди ехал полицейский-мотоциклист, пробиваясь через поток на метров сто вперёд, потом перекрывал его. Затем шла полицейская машина с мигалками, хотя полицейские особого энтузиазма в разгоне [машин] не проявляли. А потом три одинаковых чёрных мерседеса S-класса последней модели с четырёхлитровым двигателем. Окружающим было на всё это глубоко наплевать.

Но зато как хороши прекрасные гламурные персиянки за рулём своих модных корейских авто! Чёрный платок сдвинут на макушку, как у Одри Хепбёрн. Чёрные очки из того же кино. В руках дымится длинная тонкая сигарета, пухлые губы презрительно поджаты. Иконы стиля! Амбассадрицы прекрасного вкуса!

Деловая встреча

Самый приятный иранский деловой обычай - это угощение за столом. Да, именно в конференц-зале, во время деловой встречи, принято угостить гостя, а гостю положено угоститься. Около каждого поставят тарелку с фруктами - персики, яблоки, кисть винограда, причём отнюдь не в декоративных целях: рядом буду лежать нож и вилка. Громко хлюпать персиком, наверное, не стоит, но аккуратно нарезав кусочки, слегка причмокнуть - просто обязательно!

Фруктами дело не ограничится: в одном министерстве подали слоёные пирожки с яблоками, в ведущем банке - сэндвичи с ореховой пастой. После еды придет официант и принесет отличный чай или ужасный растворимый кофе. Можно попросить добавки. Если провести несколько встречу за день, то можно растолстеть, как гаремный евнух.


Икра

Рекламный буклет в тегеранской гостинице призывает купить чёрную икру. Желательно - самую лучшую и дорогую белужью. На всякий случай буклет дает пояснения, в каких случаях без икры не обойтись.

Итак, во-первых, для «интимных завтраков в постели». Не ужинов там каких-нибудь! А для завтраков в постели! Интимных! Это в суровом Тегеране-то!

Следующий пункт – «для престижных коктейльных вечеринок». Идёте вы в смокинге, а напротив - мадам в вечернем коктейльном хиджабе. Чокаетесь безалкогольным пивом, зям-зям колой, стреляете глазами... А там и до завтрака недалеко. Уххх...

Следующий пункт инструкции по потреблению икры – «на государственном приёме». Представил картину: идёт государственный приём, спели гимн, прижав ладонь к сердцу. Элегантный французский посол вежливо, но твёрдо высказывает свое недоумение министру финансов по поводу отсутствия фуа-гра. Тот ссылается на кризис. За спиной француза уже стоит мрачный колумбиец, жует коку. Ему тоже не нравится, что нет сладких рассыпчатых бананов. Вдруг звучат фанфары, в зал заказывают бочку с икрой. Восточноевропейские дипломаты бегут вперёд, отталкивая друг друга локтями. Японец бесстрастен.

Следующий пункт иранской икорной программы – «празднование Победы». В центральный парк приезжает полевая кухня. Дебелая повариха в пилотке, рядом аким наказывает икру на чёрный хлеб, угощает немногочисленных ветеранов со словами «Спасибо деду за победу».

Ну, и последний пункт инструкции – «коронационные празднества». Тут даже и представить страшно. К чему эти иранцы нас подталкивают?

Источник: страница Айдана Карибжанова в Facebook. Публикуется с согласия автора.

Окончание следует.

http://forbes.kz/life/observation/iran_ ... an_chast_2

Иран, уран и Тегеран без стереотипов. Часть 3

19 сентября 2015
Известный казахстанский финансист Айдан Карибжанов завершает свой рассказ об Иране

Агенты тайной полиции носят бороду, темный пиджак и светлую рубашку, застёгнутую на все пуговицы. И выражение лица мрачное. Одним словом, выглядят точь-в-точь, как Джастин из известного вашингтонского инвестфонда. А он всё никак не мог понять, почему от него шарахаются.

Даже непьющим людям хочется выпить из чувства протеста. В мини-баре - только безалкогольное пиво. Но есть лазейка. Местные армяне считаются национальным меньшинством, которому даны дополнительные права – такие, как пить алкоголь и есть свинину. Но только в армянских заведениях и только армянам. В принципе туда можно попасть, если очень хочется. Друг критически осмотрел мой нос. Мы, армяне, разные бываем на вид!

Европейские туристки с видимым удовольствием носят обязательные для женщин платки на голове. На завтраке в гостинице, когда смотришь на белобрысых бабулек в платках, возникает ощущение русской пасхи.

Новостройка в центре Тегерана. Жилой дом этажей в тридцать. Девелопер - родной брат Ахмадинеджада, бывшего президента.

Граждане Ирана без визы могут ездить только в Турцию, Малайзию и Эмираты. Особенно обижаются на Азербайджан, который требует визу. С Европой и Америкой особенно тяжело, в отличие от наших людей, которым, в конце концов, визы дают. Иранцам часто не дают.

В сувенирном магазине музея продается железный чайник ручной работы. Чайник как чайник, только вмещает около тонны воды, высотой больше метра. Стоит $35 тыс. Подарить какому-нибудь гаду на юбилей, что ли?

Спортзал гостиницы работает по сложному графику. С 9 утра до 14.00 открыт для женщин. С 15.00 до 22.00 - для мужчин. В пятницу - весь день для мужчин. После встреч зашёл из любопытства. Мохнатые голые мужики играют в пинг-понг. Диковинные эндемические тренажёры. Эти люди действительно могли и атомную бомбу сделать.

Немного о перспективах

Если сильно упростить картину, то она выглядит так. В отношении Ирана действовало три вида санкций: ООН, ЕС и США.

Санкции ООН касались ядерной темы - и точка.

Европейские санкции запрещали финансовые операции и страхование иранских рисков.

Санкции США касались почти всего (при этом кока-кола спокойно производится и продается наряду с пепси и «Мальборо»).

Что это означало для экономики? Вы можете купить оборудование гражданского назначения, но нет банка, который не только предоставит кредит, но даже осуществит платёж. И это касается не только графитовых стержней для ядерного реактора, но и всего остального.
Нет страховой компании, которая согласится страховать риски транспортировки. Можно постараться сделать всё тихо и незаметно, но как это сделать в современном мире? Американцы схватят за руку и оштрафуют на миллиарды. Легче не связываться.

Как они жили? Тяжело. Во-первых, есть китайцы, которые покупали нефть из своих стратегических соображений. Во-вторых, есть русские и турки. Бизнес дырочки найдет. В-третьих, есть Дубай, который выполнял роль квазирасчётного центра. Появилось такое понятие, как Exchange оffice. Это такая платёжная палата. Если вам надо сделать платёж в Иран, то вы платите на счёт этой фирмы, в Дубае или даже Лондоне. Параллельно кому-то надо, наоборот, вывезти деньги из Ирана. Например, контрабандисту продавшему здесь партию турецкого «Мальборо». Фирма проводит взаимный зачёт: выдаёт контрабандисту деньги в Дубае, а иранскому дядюшке - в Тегеране. При этом физически нет платежа, пересекающего границу. Никаких документов нет, сплошное доверие. Говорят, что за десять лет случаев «кидалова» не было.

Технически санкции снимут в начале следующего года. Но уже сейчас в лучших тегеранских гостиницах нет свободных номеров до декабря. Делегации приезжают одна за другой: только уехали австрийцы - приезжают французы, сто с лишним компаний. Иран входит в десятку нефтедобывающих стран мира и имеет население 80 млн человек. Этим всё сказано.

Что сразу бросается в глаза - инфраструктура не готова к такому наплыву иностранного бизнеса. Нет нормальных отелей, бизнес-центров, а самое главное - подготовленных людей. Здесь предстоит почти с нуля появиться аудиторским компаниям, международным юристам, экспедиторам, рекрутерам, страховщикам и т.д. Местные образованные люди, конечно, есть, но их ещё надо переобучить.

С точки зрения портфельных инвесторов, Иран сегодня - это интересная задачка, которую можно постараться решить несколькими способами. Вот почему многие не самые глупые люди в разных странах внимательно читают книжки про историю Персии, изучают местные законы и разглядывают географические карты. Снятие санкций не означает автоматической оттепели и изменения режима. Но препятствовать изменениям опасно для самих аятолл: они хоть и люди божьи, но понимают, что против ветра многие вещи лучше не делать.

Насколько сильно тяга к консьюмеризму (у каждого второго встреченного иранца был айфон; у всех остальных –«Самсунг») сможет вызвать эрозию режима?

По масштабу изменений это немного напоминает распад СССР начала девяностых годов прошлого века. Для тех, кто жалеет, что поздно родился, чтобы поучаствовать в таком масштабном фестивале, - самое время сесть в самолёт и через три часа оказаться в гудящем и живом пятнадцатимиллионном Тегеране. И пусть не смущает незнание языка и местных традиций. Там сейчас интересно.

Шах. Зеркала и окна

В Тегеране есть парковый комплекс, который называется Саадабад. На территории больше ста гектаров среди тенистых деревьев на холме, наверное, в лучшем месте столицы. Здесь в прошлом веке находилась летняя резиденция шахов последней династии Пехлеви. Да и династия состояла из отца и сына и просуществовала полвека.

Шах-отец был self-made man. Был министром обороны, совершил военный переворот, захватил власть. Это были двадцатые годы, власть принадлежала сильным, не страдавшим угрызениями совести. Ленин, Сталин, Ататюрк, Реза Пехлеви. Эти люди безжалостно ломали старый уклад, время ведь не могло ждать. Время, вперёд! Столько всего старого и косного предстояло поменять!

Шах-отец построил первое скоростное шоссе в Иране. Вернее, построил его выписанный немец-инженер, а шах лично проверял полотно, сидя в машине и держа в руке стакан с водой. Испытание шло успешно, но где-то в конце машина подпрыгнула на колдобине - и вода разлилась. Разгневанный шах не сдержался и ударил немца.

Шах-отец построил, а вернее, перестроил свой маленький дворец, а ещё вернее - скромный дом на вершине холма. Ну, тысяча квадратных метров - какой же это дворец?! Он и вправду очень скромный, как сталинская дача в Кунцево и рабочий кабинет Ататюрка. Снаружи дом отделан зеленоватым камнем, поэтому его и называют Зелёным дворцом. В 1941 Иран оккупируют Англия и СССР. Шаха отправят в ссылку в Йоханнесбург (Южная Африка), тогда ещё британскую колонию.

Шах-сын был представлен Сталину, Рузвельту и Черчиллю во время Тегеранской конференции в 1943. Молодой Мохаммед Реза Пехлеви глянулся, был утверждён новым шахом. Высокий красавец, спортсмен, любитель дорогих машин и самолётов. Для него построили дворец побольше - Белый. Архитектурно он больше всего напоминает обкомовскую дачу, большую, просторную и неуютную.

В этом дворце много окон и зеркал. Кажется, что это не свет проникает и отражается в них, а прошедшая эпоха. Вот поднимается в парадную гостиную на втором этаже высоченный генерал де Голль. Играет небольшой оркестр, старый генерал не может оторвать взгляд от красавицы Сорайи. Вскоре шах разведется с ней: не могла она родить наследника.

Вот окно в шахскую спальню. Вон там вдалеке стоит телевизор, немецкий «Грюндиг», первый цветной телевизор в Иране. Телевизор уже был, а вот цветного телевидения не было. На первом этаже два золотистых бюста - шаха и его жены, подарок советского правительства. Сейчас бюсты стоят на полу, а тогда на «чайке» с красным флажком их приехал передать советский посол, неулыбчивый грузный мужчина. «Леонид Ильич передает вам свой дружеский привет!» Ещё одно отражение в зеркале.

Вот рабочий кабинет шаха. Стеклянная стена. 1978 год. На доклад приехал шеф тайной полиции. Шах слушает доклады смотрит в окно, на парк. «Ваше Величество, я вынужден сообщить, что новости тревожные. В среде студентов нарастают настроения, направленные против законной власти. Сильное влияние оказывают окопавшиеся за рубежом клерикалы фундаменталистского толка. Я буду просить Ваше Величество согласовать перечень жестких мер, которые считаю необходимыми».

Шах невнимательно смотрит на документ, отдает обратно: «Генерал, не надо преувеличивать. Мой народ любит меня». Ещё одно отражение в зеркале.

Через несколько месяцев шах покинул страну. Кортеж, охраняемый автоматчиками, нёсся в аэропорт. Шах сам сядет за штурвал самолёта, который навсегда увезет его из Ирана. Сюда он больше не вернётся и умрет через год в Каире. Во дворец ворвутся студенты, ничего не украдут, поломают мебель. Да еще разрушат памятник шаху-отцу. От него останутся только сапоги во дворе.
Подойду и я к зеркалу. Приобщусь к истории последней династии шахов. Которые хотели сделать своих людей более цивилизованными, но получилось как-то всё не так.

Ковры

Шёл уже третий час наших переговоров. Главным переговорщиком с нашей стороны выступал мой старый друг, управляющий двухмиллиардным инвестиционным фондом. И я - в роли его падавана. Нам противостоял господин Вахид Джафари, торговец коврами в третьем поколении, лет сорока, с проседью в волосах и бороде. У господина Джафари было аж три ассистента: лысый, косой и толстый.

Проблем было несколько. Во-первых, мы сами не знали, чего мы хотим. То ли шерстяной ковёр, то ли шёлковый, то ли полушёлковый-полушерстяной, может, большой, а может, очень большой. Ну, и непонятно какого цвета. Товарищ пытался отправлять фотографии acquisition targets жене в Лондон, но в этом подвале (впрочем, как и во всём Иране) интернет работал плохо. Жена по голосовой связи велела избегать красного цвета, потом прервалась и голосовая связь.

Господин Джафари пытался идти методом исключения. Он велел своим помощникам класть ковры парами, чтобы мы могли отбраковывать один из двух. Прошедшие в следующие круг снова попадали в пары, где надо было выбрать лучший. Это были настоящие плей-офф среди ковров. Всё шло хорошо, было отобрано четыре ковра: два для товарища, голубой шёлковый (дорогущий) и золотистый мохнач. Мне тоже два - гобелен Людовика (он был слегка выцветший, как версальские гобелены) и морковный с птичками.

В предыдущие два часа господин Джафари терпеливо пытался объяснить нам разницу между коврами из Кума, Исфахана и т.д. Нам казалось, что мы уже вполне свободно оперируем категорийным аппаратом, однако в глазах господина Джафари всё отчётливее читалась уверенность в том, что мы дебилы.

Начались дискуссии по цене. Для начала хозяин обозначил базовую цену каждого из ковров. Написал их на бумажке. Потом к каждому применил довольно скромную скидку, перечеркнул старую цену и написал новую, уже сниженную. Почему-то в сумме она получилась выше предыдущей. Переговоры опять зашли в тупик.

После внутренних консультаций наша делегация выдвинула предложение - считать скидку кумулятивно по всем четырем коврам. Нет, по трём, а четвёртый ковёр (дорогой шелковый голубой) определить как подарок от заведения. Господин Джафари схватился за сердце.

Господин Джафари настаивал на совместном изучении механизма ценообразования. Есть ковровые фабрики с постоянными расходами на содержание, зарплату и т.д. У них и цена ковра постоянная. Нет, конечно, он может сделать большую скидку, но это пустит его по миру. Возможно, нам стоит обратить внимание на номадические ковры? Какие? Номадические. Иранские кочевники иногда в свободное от кочевание время на досуге плетут ковры. В связи с тем, что это у них хобби, то и ковры они продают дешевле. Может быть, нам стоит обратить внимание не на прекрасные шёлковые творения настоящих мастеров, а на продукцию полудиких кочевников!

Он что - на туркменов намекает? При слове туркмены господин Джафари взвился: «Да эти ваши туркменские ковры - полный примитив! Грубо изготовленный красный примитив!» Хорошо, что этого не слышал Гурбангулы Бердымухамедов. Хорошо, что господин Джафари ограничил свои гнусные нападки только коврами и не дал никаких определений туркменскому скакуну и туркменской дыне, которым, как известно, посвящены аж национальные праздники.

Управляющий фондом товарищ в молодости работал брокером. С тех пор у него осталась нескрываемая любовь к торговле методом кидания низкого мяча. В господина Джафари опять полетел низкий мяч, который тот парировал. «Я не могу поступиться в цене. Если вы будете просить скидку в 50%, то я буду вынужден отрезать и дать вам только половину ковра!» Мы оценили этот манёвр. Позиции сторон вновь сблизились. Вдруг в этот момент проснулся интернет на телефоне. Жена прислала свои комментарии: «Что за дерьмо вы там выбрали?» К этому моменту было непонятно, к каким коврам относятся столь критические оценки - к выбранным или проигравшим в плей-офф.

Мы проголодались, пошел уже четвёртый час. Господин Джафари что-то сказал лысому падавану, и вскоре тот вернулся с горячим кебабом, лавашем, фантой и кефиром в грязной бутылке. Мы сели за стол. Встал вопрос - чем запивать. Товарищ выбрал фанту, а я кефир.

«Не боишься за живот?» - участливо спросил он меня. Кефир был удивительно вкусным, впрочем, как и кебаб. «Ну правильно, будешь хреновый кебаб делать на базаре, лысый быстро репу начешет. Народный контроль качества! Надеюсь, что твой кефир тоже без дизентерии». Я тоже очень на это надеялся. «Давай, блин, на его условия соглашаться, а то сил уже нет». В этот момент была, наконец, заключена иранская ковровая сделка.

Но была и вторая проблема, о которой я не успел написать в самом начале. У нас с товарищем на двоих денег было примерно 10% от требуемой суммы. С учётом того, что было в гостинице, у нас было 30% от требуемой суммы. Ближайший работающий банкомат находился в тысяче километров отсюда - в Баку.

Господин Джафари на удивление легко воспринял эту проблему: «Дадите мне сколько есть. А остальное заплатите в Европе на счёт, который я дам. У меня племянник в Голландии». В этот момент я икнул: кефир начинал действовать.

Вечером в гостиницу приехал господин Джафари с лысым помощником. В ознаменование торжественности момента они оба были в пиджаках. Они принесли четыре аккуратно запакованных тюка с коврами. После небольшой светской беседы о пользе кефира для пищеварения господин Джафари забрал все наши наличные, пересчитал их и спрятал во внутренний карман пиджака. После чего вручил мне бумагу с реквизитами для платежа оставшейся суммы. «Я сделал некоторые пояснения для ваших банкиров, - с достоинством пояснил он. - Пожалуйста, не пишите, что это за ковры. Скажите просто, что Мортаза Кешамарзи - это ваш племянник. Вы ему деньгами помогаете. А то у мальчика будут проблемы с налогами. А ковры вы хорошие выбрали. Сразу видно, что умеете деньги инвестировать». Вскоре господин Джафари с лысым откланялись. Дама-экскурсовод гневно плюнула им вслед. Мы пошли к шведам занять сто баксов на кефир и кебаб.

http://forbes.kz/life/observation/iran_ ... ov_chast_3

Alma-Ata писал(а):но нет банка, который не только предоставит кредит, но даже осуществит платёж.

Сейчас уже можно, санкции сняты. А раньше можно было делать через МирБизнесБанк в Москве, который является скрытым филиалом Милли Банка Ирана.

Alma-Ata писал(а):но нет банка, который не только предоставит кредит, но даже осуществит платёж. И это касается не только графитовых стержней для ядерного реактора, но и всего остального.

Ну вот санкции сняты и ираснкий капитал побежал из страны. Почему-то не в дружественную Россию.
Один из иранских инвестирует в турецкую экономику 50 миллиардов долларов.

Несколько фото из Ирана:

Иранская красавица с голыми локтями (там это порицается) привествует избрание Роухани.




Юг Ирана - крыши плоские, видимо осадки редки.









Традиционный для сельской местности севрного Ирана дом. Обратите внимание на схожесть с грузинскими. Имеется покатая крыша, так как осадки часты.

Иранская актриса Тахериан Садаф. Ей запрещено работать на территории страны.

Отсталая страна Иран. Кино, проза, ученые... Возможно что-то помаленьку и происходит. Но в целом, конечно, тушите свет.