Re: Поиск родствеников из 11-го штрафного батальона
Добавлено: 03 авг 2013, 16:01
Odin
Конечно, всю ту работу, которую проделал уважаемый Макар Иванович и продолжает делать, оценить сложно. Она просто бесценна. На фоне его многолетнего труда, наши потуги кажутся малыми и не имеют особого значения.
Но лично я стараюсь все имеющиеся у меня возможности и знания направить на это благородное дело - дело поиска захоронений воинов погибших на полях сражений и умерших от ран и болезней в госпиталях.
И сейчас мне хотелось бы рассказать об истории одного поиска. Поиска захоронения старшего лейтенанта Рекункова Алексея Михайловича, который умер от ран в госпитале и могилу которого всю жизнь искала его дочь - Рекункова ( Катаенко) Анна Алексеевна. Об этом рассказал в своем очерке ее муж- Катаенко Юрий Кузьмич.
Долг наш помнить
Юрий Катаенко
С благодарностью обращаюсь к Украинцам,
помнящих тех, кто победил фашизм в
войне 1941–1945 г.г.
1
В сентябре 2011 года, просочившись за пару часов через Ново-Азовскую таможню, я с женой Анной Алексеевной мчались на предельно-допустимой скорости по Украинской земле на маленьком автомобиле «Славута» украинского производства. Путь наш лежит через города: Жданов, Бердянск, Мелитополь, Каховку, Херсон, Николаев, Одессу. Цель путешествия – поселок Бородино и село Петровка, расположенного у самой границы с Молдовой.
Село Петровка в годы Великой отечественной войны 1941 –1945 г. на немецких картах значилось как Чага. Путешествие мое с женой по этому маршруту не первое. В прошлом году мы совершил почти такой же маршрут.
По имеющейся у нас информации, нам нужно было попасть в Молдову. К сожалению, в Молдове в это время сменилась власть, и россиян объявили оккупантами. Пересечь границу стало возможным только с заграничным паспортом. У нас таких паспортов не было. С тяжестью в сердце, уставшие, и расстроенные напрасным путешествием мы вернулись домой в Ростов-на-Дону.
Особенно переживала жена. Она пятьдесят лет разыскивала могилу своего отца, старшего лейтенанта Советской армии Рикункова Алексея Михайловича, погибшего и захороненного в 1944 году в селе Чага. Такие данные у нас были из армейских архивов. Жена везла землю и веточки серебряной полыни с его Родины, родного села Стоговское Ростовской-на-Дону области, чтобы положить на могилу. И такая неудача….
На обратном пути жена молчала, безучастно смотрела на набегающую дорогу и периодически из ее глаз текли слезы. Как же могло так получиться, что освободители стали оккупантами, и посетить могилу воина оказалось невозможным.
Чудодейственные твои дела Господи….
Боль души унять помогли дети. Дочь Татьяна и ее муж Владимир Акуленков приняли участие и через месяц, оформив заграничные паспорта, поехала разыскивать могилу своего деда.
Были они в Молдове, в городе Каушаны, были на Украине, были совсем рядом у места захоронения, но села Чаги не нашли. Местные жители не могли вспомнить ни местонахождение такого села, ни захоронения Советских воинов. Время отпуска заканчивалось и детям пришлось вернуться. И вновь неудача….
Мы решили на следующий год вновь поехать на розыски могилы и вдруг! раздался телефонный звонок:
– Я Вас слушаю. – Ответил я.
– Это квартира Рикунковой, – услышал я мужской голос.
– Да.
– Я Позняков Виктор Антонович, звоню из Украины. Я еле вас разыскал. Я хотел кое-что уточнить о Рикункове Алексее Михайловиче.
Я позвал жену и передал телефонную трубку. Жена односложно отвечала:
– Из Украины? Поселок Бородино? Да, я Анна Алексеевна. – На лице застыло выражение удивления и тревоги.
– Это мой отец. Да разыскиваю. Село Стоговское? Да, село Стоговское…. Верхне-Донское…
Было видно, что жена сильно волнуется:
– Бородино? Петровка? …. У меня сведения, что захоронение в селе Чага…, недалеко от города Каушаны…. Я об этом не знала…. Спасибо. Я обязательно приеду и привезу все документы. Когда спрашиваете?.. Я позвоню дополнительно. Сообщите ваш телефон.
Жена дрожащей рукой записывала номер телефона, затем поблагодарила за важное для нее сообщение:
– Виктор Антонович, большое и сердечное вам спасибо. Когда выеду, я вам сообщу….. До скорого свидания, еще раз спасибо.
Жена положила телефонную трубку и обратилась ко мне:
– Юра, отец нашелся!.... то есть, место захоронения нашлось. В поселке Бородино на Украине.
Жена пыталась справиться с нахлынувшими чувствами, веки наполнились слезами, губы слегка дрожали? пытаясь говорить, наконец, справилась с волнением:
– Юра, я завтра же выеду на Украину. Виктор Антонович сообщил точные данные по захоронению, и фамилия, и имя, и отчество правильно, и место рождения совпадает, год рождения, все совпало, все совпало, только хутор Петровка назван. Виктор Анатольевич говорит, что был Приказ Народного комиссара обороны прав, в период войны погибших воинов хоронить в границах территории церквей, храмов, и на гражданских кладбищах. После войны, в пятидесятых годах, захоронения стали переносить в районные и областные центры. Захоронения братской могилы, в которой похоронен и отец, перенесли из Петровки в поселок Бородино. На немецких картах Петровка значится как Чага. Сколько лет искала, и наконец нашлось захоронение, и нашли не государственные чиновники, а добрые люди. Господи, если ты есть, дай этим людям здоровья и счастья. Я поеду. – Решительно заявила жена.
– Почему же ты одна поедешь, – откликнулся я, – поедем вместе, на своей машине. Так будет быстрее и тебе будет легче.
– Если сможешь и тебе не тяжело, то поедем вдвоем. – Обрадовалась жена.
– Тяжело, не тяжело, нам теперь все тяжело. Семьдесят новогодних праздников за нашими плечами. Такие годы и сталь ржавят. Поедем!
2
Автомашина «Славута» словно чувствуя свою родину, спокойно урча мотором, быстро мчалась по ухоженным Украинским дорогам, показывая нам через стекла салона пейзажи один краше другого. Поля с хлебом и цветущими подсолнечниками погружают нас в свой неповторимый аромат. Лесополосы режут эти поля на большие наделы, словно рыболовная сеть наброшена на землю. Иногда этот рисунок ломается глубокими оврагами, пролесками и кустами. И над всем великолепием красоты и тишины высоко в небе солнце, словно волшебный яркий глаз освещает и наблюдает за своими владениями.
Мой отец Кузьма Катаенко, автор нескольких прекрасных романов о жизни кубанских казаков, очень любил Украину. Он всегда говорил на Украинском языке, и из жизни ушел, не изменив этому красивому и певучему языку. В суровые годы, когда по этим землям звеня гусеницами, рыча моторами, ползли «Тигры» и «Пантеры» превращая эти земли в огненный ад, мой отец и отец жены Алексей Рикунков защищали Украину. Мой отец вернулся, а Алексей Михайлович навсегда остался на земле Украинской, не дожив одного года до победы над врагом.
А сейчас земля мирная, дышит спокойно как ребенок, растит все живое и радует людей. Только вдоль дороги встречаются застывшие в бетоне, в металле или в граните воины тех жутких событий, склонив головы над братскими могилами. Их помнят. Могилы и памятники ухожены, и у подножий цветут цветы, словно букеты протянутые погибшими воинами из могил живым людям ….
– Почему так? – Говорила жена. – Почему чиновники военные, которые по должности должны заниматься обращениями граждан так невнимательно относятся к нам. Почему? Сколько я писала в различные инстанции, а результат один. Формальная бездушная отписка. Наверно их погоны, военная форма воина, или время бездушия и безнравственности заморозили их сердца, или просто банальная лень. Как же так?
Помолчала, вздохнула:
– Писала в Слуцк, в Белоруссию, ты знаешь, это моя родина, отец там служил в кавалерийской части.. И что же!? Ответ дали, но это, я так считаю, отписка. Военкомат Слуцка ответил, что у них в архиве никаких данных нет. С центрального архива так же ответили. В Ростовском архиве тоже нет сведений. Как же так, был человек, воевал, погиб, у меня справка с финотдела ростовского военкомата, что мне, ребенку, назначено пособие за погибшего отца, и вдруг никаких сведений. И только люди откликнулись на мое письмо, опубликованное в газете «ЗОЖ». Ты знаешь, что много пришло писем, разных писем и из Московской области, и из Киева, и Львова, из Каушан. Письма разные. Одни с утешением и сочувствием, другие с советами, с приглашением в гости, и деловые. Незнакомые люди, понимаешь…. совсем незнакомые прислали карты военного времени с начерченными современными границами между Молдовой и Украиной и с предполагаемым местом захоронения. Даже карта немецкая с обозначением села Чаги. Даже прислали фрагмент списка из госпиталя, в котором умер отец. Ведь эти люди потратили свое время, проявили такое человеческое участие и желание помочь, нашли эти материалы и прислали. Не перевелись у славян люди с добрым сердцем и христианской душой! Я им очень благодарна за внимание и поддержку. А чиновники проявили бездушие, несмотря на то, что их была и есть обязанность помогать таким как я….
Появился указатель направления на Одессу. Я уменьшил скорость машины и развернул в нужном направлении. Солнце прошло свой зенит, и теперь светило в лобовое стекло машины. Жена прикрыла солнце щитком и некоторое время, молча, наблюдала за дорогой.
– Вечером, наверное, будем в Одессе. Как ты думаешь, – обратилась ко мне жена.
– Если среднюю скорость выдержим девяносто километров, то в Одессе будем на закате солнца. – Ответил я, предварительно прикинув время и расстояние, которое было указано на указателе. – Не волнуйся, Аня, доедем, в Одессе, как в прошлый раз, остановимся в гостинице. Если рано утром выедем, то к обеду по местному времени будем в Бородино.
После Одессы проехали несколько сел. Жизнь в них кажется полнокровной. Ухоженные улицы, чистые хатки, во дворах бегает мелкая живность, собаки лаем провожают чужеродного стального гостя, выбрасывающего из себя углекислый газ, около многих дворов растут цветы.
– К каждому двору подведен газ, – толи сама себе, толи для меня проговорила жена? – а в станице отца Стоговское, не только газа нет, народ исчезает, заросло все травой, а из живностей только одичавшие кошки бегают…. Приеду я сейчас к могиле отца, что я ему скажу,… что расскажу о его родной станице. Даже хата без ухода пришла в негодность и опустела,… разрушилась. Как ему об этом сказать?
Покатилась не прошеная слеза вдоль морщинок лица, да так в морщинках и исчезла.
– Я тебе рассказывала, что за неделю до его смерти он заезжал в Стоговское. Я сидела у него на руках, а он прижимался ко мне щекой и повторял мое имя: «Аннушка, Аннушка…». Обещал скоро вернуться. Я верила. Долго верила. Я помню тепло его рук, ласковый взгляд, голос. Его искреннею радость в его глазах, чувствовала тепло, глаза светились светом любви ко мне. Я до сих пор это помню. Помню этот свет… Не его вина, что он не вернулся как обещал, погиб. Теперь я знаю, где он.
Жена переживала прошлое заново. Скорее всего, она всю жизнь жила с этими переживаниями. Я видел, как ей трудно справляться с душевной болью прошлого и настоящего. Раздался телефонный звонок.
– Да я. – Ответила жена, прижав мобильный телефон к уху. – Виктор Антонович, это вы?... Здравствуйте. Да, у нас все благополучно. Мы повернули на Сарату, как вы и рекомендовали. Часа через два будем в Бородино…
Жена спрятала телефон в сумочку и вновь заговорила:
– Удивительный человек, по своей инициативе занимается поиском неизвестных солдат. Какой же надо обладать светлой и доброй душой, чтобы с такой настойчивостью и бескорыстием этим заниматься. Я так ему благодарна! Наконец я посещу отца. Всю жизнь мучит мою душу сознание того, что я не посетила его могилу.
– Не волнуйся так сильно, успокойся. – Попросил я жену.
– Душу то не обуздаешь, не заставишь молчать. Ты знаешь мою жизнь военную и послевоенную. При живой то матери и бабушке я выросла в детском доме. В пятнадцать лет меня выпустили за стены детдома в большой послевоенный мир. Я выжила только с помощью той Родины, которую защищал отец и за которую он отдал свою жизнь. Я в послевоенные годы пробивалась к свету, к жизни, как росток, зародившийся под толщей асфальта и прорастающий сквозь его толщу к солнцу. И все эти годы, при всех трудностях я помнила встречу с отцом. Порой мне казалось, что это он мне помогает в трудные минуты. Он был всегда со мной рядом.
По крыше автомобиля застучал кратковременный дождь. По лобовому стеклу потекли капли дождя, словно слезы, словно небо проронило их, словно услышало слова жены. Всплакнуло небо Украины о погибших, и затхло, прошумев порывом ветра.
Я остановил машину и вышел. Солнце сияло в небе. Подсолнухи смотрели на меня, широко открытыми ресницами-лепестками. Земля Украины дышала мирным дыханием.
3
Недалеко от перекрестка, на обочине дороги, стоял мужчина и рассматривал листья на наклоненной им ветке небольшого придорожного деревца. Я остановил машину и через открытый проем двери поприветствовал и спросил:
– Скажите до поселка Бородино далеко?
– Вон перекресток! Видите? – Мужчина показал рукой направление. – И с перекрестка направо. Вас уже ждут.
– Спасибо. Дай Бог вам здоровья.
До перекрестка было около ста метров. Видно было стоящую у перекрестка легковую машину и встречающих.
Нас встретил Виктор Антонович со своей дочерью Оксаной, учительницей Бородинской школы. Встреча произошла совсем не так, как мне рисовало мое сознание. Прошла проще, непринужденнее и теплее. Виктор Антонович оказался человеком выше среднего роста, лет шестидесяти, крепкого телосложения с открытым спокойным лицом. Он поздоровался и обнял меня и жену братским объятием, как обнимают родственники.
– Как доехали, устали? – поинтересовался Виктор Антонович. – Поедемте, отдохнете, а завтра побываем на захоронении и мы организуем встречу учеников школы с вами, если вы конечно не против встречи.
– Спасибо за беспокойство. Доехали благополучно. Мы планируем выехать в обратный путь сегодня вечером. Мы очень Вам благодарны за поиск погибших, за место захоронения отца. – Ответила жена.
– Ну, что же, Оксана, – обратился Виктор Антонович к дочери, – придется изменить планы, – и затем, обращаясь к нам, продолжил, – тогда поедем в поселок к памятнику, затем съедим в село Петровка, где был похоронен ваш отец до перезахоронения, и затем в школу, возможно, еще застанем учеников. Вы согласны, Анна Алексеевна?
– Конечно же, согласна.
– Тогда я с Оксаной поеду впереди, а вы, Юрий Кузьмич, поедете за нами.
Путь в центр поселка Бородино оказался недолгим. Виктор Антонович в;л машину внимательно и аккуратно, заботясь, что бы я с женой не отстал от его «Жигули». Выехали на улицу Ленина и остановились у входа в парк имени М. Горького, где нас встретил Бородинский поселковый Голова Окишор Анатолий Александрович.
Нас проводили к памятнику. Жена шла по дорожке осторожно, в руках ее дрожали цветы и веточки полыни.
Братская могила окружена бетонным невысоким ограждением. В изголовье могилы были установлены друг на друга бетонные параллелепипед и обелиск с памятной доской «От жителей поселка Бородино 1975 г.». На лицевой стороне обелиска, вверху – красная звезда.
В центре могилы помещена мемориальная доска с фамилиями и именами погибших. Я перечислю этих героев в надежде, что их имена прочтут их родственники или близкие друзья и узнают их место упокоения: Андрианов М. М., Бабушкин И. Г., Василишин В. И., Властюхин Т. Т., Горбатко И. Г., Гурдаев И. Л., Довгаль Ф. С., Ильяшенко Н. Ф., Калачников П. Ф., Каминский А. И., Колесников П. И., Колобов В. Т., Мартусевич Т. Т., Михайлов И. Т., Москаленко И. С., Пашутин В. З., Рикунков А. М., Рудницкая А. Т., Рябошапка А. П., Тетелько П. Т., Чернов Х. И., Щипко И. Х., Шкуркин И. В., Шуклин П. Н.
Сопровождающие нас остановились на небольшом удалении. Жена, склонив голову, прошептала: «Папа, я нашла тебя, здравствуй», положила на могилу цветы, веточку полыни и высыпала горстку земли, привезенную с родного села Стоговское. Порыв ветра прошумел в листьях деревьев и кустов, словно ответ погибших солдат на слова жены. Прошумел и стих. Солнце освещало памятник и играло солнечными бликами в листве деревьев. А может это не блики, а души погибших солдат прилетели на встречу!?
Я преклонил колено перед героями, лежащими под землей, лежащими молчаливо. Но их голоса прорываются через наши души! Через души людей, таких как Виктор Антонович Позняков, Окишор Анатолий Александрович, и многих других. Погибшие живут в нашей памяти и в наших делах. Они героически отстояли Советскую Родину, отстояли свободу, независимость, отстояли жизнь миллионам детей, жизнь своих родителей. Они спасли землю и народы от захватчиков, пожертвовав собой, как Христос во имя нас живых, своих детей. Они остались молодые, моложе своих детей, они герои, лежат молчаливо, но мы слышим их и знаем их подвиг? Помним их.
Анна Алексеевна молчаливо стояла у могилы, склонив голову. Я знал, о чем она думает и, что говорит беззвучно неподвижными губами, но кричащей от боли душой.
Подошел Виктор Антонович:
– Простите, если хотите посетить Петровку, то надо выезжать.
– Да, да, поедемте, время не ждет, ответила жена.
– Я предлагаю оставить машины здесь у парка. Поедем в моей машине, если вы не возражаете.
Выйдя из парка все сели в «Жигули». От Бородино до села Петровка 22 километра.
Вскоре появилась границы между Украиной и Молдовой. Едем вдоль границы. Пограничные столбы попарно стоят рядом. Одни окрашены в цвета Украинского флага, а другие в цвета Молдовы. Стоят попарно, как влюбленные пары. О чем они говорят? Странное возникло во мне чувство. Раньше я часто пресекал границы Украины, Молдавии, даже не задумываясь, что перешел границу. Теперь же все разделились, установили пограничные столбы и мечтают о безвизовом, свободном пересечении границы, и «правители» с немыслимыми потугами решают друг с другом как это организовать!
– Виктор Антонович, наверное, сложно заниматься поиском, – полюбопытствовал я, – война, время тяжелое, сложно оформлять документы, много неточности, да и времени много прошло после войны.
– Нет, документы очень точно и объективно составлены. Имена отчества фамилии написаны полностью, указаны звания и место, откуда был призван. Даже такие подробности, например, какое ранение, вид операции, время операции, фамилия хирурга проводившего операцию, место проведения операции и продолжительность операции. Есть и удивительное. В одном документе приводится время ампутации ноги в течение девяти минут. Надо быть виртуозом-хирургом для такой быстрой операции. Захоронения тоже указаны точно. Вот ваш отец захоронен в границах территории Свято-Петропавловской церкви на расстоянии 500 метров на северо - восток. Сейчас можете сами убедиться, что это так.
Появились постройки села. Здесь нас поджидал сельский голова Василиогло Иван Иванович. Пересев в его просторную «Волгу», поехали дальше. Наконец, появилась церковь. Машина остановилась. За церковью кладбище.
– Вот здесь было сделано захоронение во время войны. – указал Виктор Антонович на захоронение с невысокой оградой, за которой было еще две могилы и аккуратный обелиск из металла со звездой на его вершине. – Из третьей могилы, в которой был и ваш отец, воинов перезахоронили в парк Горького. Остальных не успели. Время трудное, нет денег у поселка, кризис. Сейчас решаем вопрос с администрацией района об увековечении памяти всех воинов, которые захоронены в селе Петровка. Думаем, что с этой задачей справимся.
– В следующем году обязательно выполним наш долг перед погибшими. – Подтвердил Иван Иванович.
Виктор Антонович показал рукой и рассказал, где был военный полевой госпиталь. Это одноэтажное здание находилось недалеко, севернее от церкви, и было видно с того места, где мы стояли.
Солнце уже прошло две третьих небосклона, и нам было пора ехать, еще предстояла встреча в школе. Почтили минутным молчанием память воинов, вновь сели в машину.
А сколько могил с неизвестными солдатами второй мировой разбросано по земле! И все ли не забыты? И всех ли так помнят и ухаживают за их прахом как в поселке Петровка и Бородино!? Помнить героев Отечественной войны наш долг.
4
В Бородинской общеобразовательной школе нас встретили директор Милошева Мария Ивановна, педагог - организатор Казакова Ольга Николаевна, руководитель музея Зверева Лилия Анатольевна. Моей жене преподнесли букет цветов и выразили соболезнование. Занятия в школе закончились, и планируемая встреча со школьниками не состоялась. В зале школьной столовой пригласили к столу, предложили чай и легкий ужин. Директор школы и преподаватели сели напротив. Я с женой чувствовал некоторую неловкость от такого внимания, но та простота и искренность в отношении к нам постепенно растопили смущение.
Присутствующие не проявляли любопытства к нашей жизненной истории. Они внимательно и вежливо выслушивали рассказ моей жены о встрече с отцом в том далеком 1944 году. О поиске, и ответах на ее письма из военкоматов и архивов. Ее чувства и ее боль души воспринимали присутствующие как свою, и разделяли ее искренне.
Я слушал разговор, и память уносила меня в далекие военные годы. В оккупированном Краснодаре, в детстве, я видел много смертей, видел висящих на виселицах. Был под бомбардировкой. Слышал вой бомб и свист пуль. Собирал с другими мальчишками осколки и разряжал винтовочные патроны. Сколько написано книг об этом времени! Сколько кинофильмов о войне. Сколько в них показано страданий и боли людской. Но в детстве и юности не ощущал этого так глубоко, так трагически, так не ранило сердце мое, как в настоящее время. Чем старше становлюсь, тем сильнее ощущаю трагедию войны, страдает душа. Сколько лет уже прошло, а воспоминание и боль все ярче. Вот и сейчас мысли рисуют грохот взрывающихся бомб, свист пуль, летящих над землей, а им навстречу солдаты идут… на врага, падают, ложатся и снова идут, и побеждают. Вот и отец Алексей Михайлович не кланялся вражеским пулям, шел, побеждал, но не дожил до победы и, все же, дождался победы. Живые за него отпраздновали великую победу, живые помнят о нем. А отцу было то всего 27 лет! Я и жена втрое старше отца! Слезы из глаз готовы покинуть ресницы….
– Отец погиб а мне, наверное, своего ангела-хранителя оставил. Он меня сохранил в те тяжелые годы и сейчас он меня охраняет. В тяжелые дни я всегда вспоминала отца, и я безмолвно говорю отцу: «Спасибо»…. – Промолвила жена.
Воспользовавшись паузой, я спросил:
– Скажите, Виктор Антонович, что вас подвигло заниматься поиском погибших, неизвестных солдат в Бородино?
– История простая. Мой родной дядя погиб, и место захоронения не было известным. Я обращался в соответствующие инстанции, но результата положительного не было. А когда я из органов МВД вышел на пенсию, решил самостоятельно начать поиск. Мне это удалось. Я нашел, где захоронен дядя, и понял, как важно людям найти своих погибших родственников. Вот и начал розыск с десяти неизвестных солдат, лежащих в братской могите в которой оказался и ваш папа. Не буду рассказывать о трудностях и удачах, это долго. Нашел имена всех погибших и вашего отца. А вас найти мне помогла газета «ЗОЖ», поисковики и просто добрые люди. Увлекся этим. Меня некоторые считают чудаком, так как я использую порой свой семейный бюджет для розыскных работ. Поселок у нас небольшой, не индустриальный и порой невозможно выделить деньги из бюджета поселка. Вот такая короткая история…. Однако, время идет быстрее, чем хотелось. Давайте посмотрим школьный музей. Школьники принимают активное участие в создании и поддержании музея, и они участвуют и в уходе за братскими могилами. Ведь в могилах лежат не просто Советские солдаты, лежат воины разной национальности, и украинцы Москаленко И.С, Горбатко И.Г, и русские Андрианов М. М, Михайлов И. Т. Много полегло народа и многие еще остались неизвестными. – Закончил говорить Виктор Антонович.
Историко-краеведческий музей в школе создан в 2002 году. Руководитель музея Зверева Лилия Анатольевна проводила всех в большой зал. Она же стала и экскурсоводом музея. Она с душой и подробно, в то же время и кратко, рассказала о музее и возникновении поселка Бородино.
Экспозиция музея представлена 280 экспонатами по шести направлениям: история поселка Бородино, Великая Отечественная война, Афганистан, предприятия поселка, история Бородинской школы, наши друзья.
Бородино создано в 1814 году и названо в честь победы русских войск над французами под Бородино. Советская власть установлена была в 1918 году. Затем территория была отдана Румынии. В 1940 году была восстановлена Советская власть. 23 июля 1941 года Бородино было оккупировано немецко - румынскими войсками. Освобождено Советской армией 22 августа 1944 года. Во время афганской войны погибло 2 жителя поселка Бородино.
Трудно рассказать о музее подробнее. 280 экспонатов, и каждый имеет историю, и каждый заботливыми руками положен в музее. Вот лежит веретено, а рядом стоит ножная прялка с большим колесом. Я в детстве часами наблюдал, как моя бабушка ловкими руками пряла овечью шерсть. Я не как не мог понять, как скручивается шерсть в нитку.
Национальные наряды украинок, с затейливыми узорами вышитые гладью. Орудия труда, детские колыбельки.
Дальше экспонаты войны. Обмундирование солдат стрелковое оружие. Здесь же каски немецкие и советские. Одна каска пробита, видно не спасла она солдата. Ниже на полке осколки от снарядов или бомб, такие я видел в Краснодаре. Обезвреженная головка артиллерийского снаряда, холодна и пугающая своим видом. Письма с фронта свернутые в треугольник. Смертоносные штыки и армейские ножи.
Очень мне понравилось творчество детей. Вышивки, картины, всевозможные аппликации и «поделки». Краски дети подбирают яркие, хорошо сочетающиеся, выглядят картинки радостными и чистыми. Я в детстве рисовал танки да самолеты и взрывы снарядов. Здесь же нарисованы нарядные папы и мамы, цветы яркие и необычные, степь, подсолнухи, дома и истории из сказок. Счастливые дети! Дай им судьба счастья и не допусти войны. Пусть их души останутся такими ясными и светлыми как их рисунки!
Солнце клонилось к горизонту и нам нужно выезжать в обратный путь.
Нас проводили, как желанных гостей, и я и жена такое внимание к нам воспринимаем как дань уважения к Алексею Михайловичу и другим погибшим Советским солдатам.
Выехали мы из Бородино на дорогу, ведущую на восток, справа было поле подсолнухов.
Эти великолепные растения, украшенные желтыми венцами, словно молодые украинки венками, чуть наклоняясь, повернули головки к нам навстречу. Удаляясь от Бородино, я чувствовал себя так, словно посетил близких мне людей, братьев и сестер. Машина бодро бежала по дороге на восток, в донские степи.
– Наконец душе моей будет легче. – Промолвила жена. – Всю жизнь чувствовала угрызение совести, что не могла посетить захоронение отца. Теперь будет легче на душе. Я нашла отца, посетила его могилу, и знаю теперь, где он упокоился навечно. Теперь наши души будут общаться.
Через трое суток мы благополучно въехали в город Ростов-на-Дону Российской федерации. Вспоминаем Украину, поселок Бородино и говорим им: «Спасибо за память о погибших»!
Рецензия на очерк автора Ю.К. Катаенко
«Помнить наш долг»
Война…. Это страшно…. Мы знаем и слышали о ней много, но и нам, детям послевоенных лет, не осознать до конца, что такое война. Однако ясно одно: война – ад, «мясорубка», перемалывающая человеческие жизни, коверкающая людские судьбы. Не дай нам, Господи, когда либо столкнуться с войной лицом к лицу. О Великой Отечественной войне, об исковерканных человеческих судьбах написано много произведений. Среди них – очерк Юрия Катаенко « Помнить наш долг»… Это произведение написано в марте 2012 года, когда немного утихли эмоции, волнение, связанное с поездкой на могилу отца жены. Очерк автобиографический, наверное, поэтому настолько пугающе правдивый. Страшно и больно читать о бездушии и равнодушии государственных чиновников. Но это так. Перед нами эпизод судьбы женщины, которая на протяжении всей своей жизни искала ту землю, которая навечно приютила ее родную кровинушку, отца - Рикункова Алексея Михайловича. А таких: матерей и детей, вдов, братьев, сестер, внуков – миллионы, которые на протяжении всех 67 лет с того победного мая 1945 года, ищут своих родных.
« Помнить наш долг» - страшноватый очерк. Но все написанное – правда, жестокая правда о той далекой войне, о современном человеческом бездушии и о тех людях, которые называют себя «поисковиками». Да, поисковики – это не те «черные копатели», которые ради наживы уничтожают воинские захоронения, глумятся над человеческими останками. Это люди, которых многие считают странными, так как им приходится тратить свои сбережения на поисковую работу. А ведь эта работа ой как нужна людям.
«Помнить наш долг» - это не просто очерк, это строки, выстраданные самим автором, это своего рода крик души – это мы, Господи, мы люди, прошедшие через ад войны, человеческое бездушие, но не сломленные. Это сила человеческого, русского духа.
« Помнить наш долг» - предупреждение людям, предупреждение о том, что война и человеческое бездушие – смерть не только физическая, но и духовная. Это огромный удар по нашей жизни, по нашим родным и близким, просто по людям… Я не хочу войны, я хочу, что бы жили наши дети, наши внуки. Что бы они видели синее небо над головой, яркое солнце в этом небе. Я не хочу, что бы кто – то когда либо услышал грохот орудий.
« По крупицам собирая данные
О боях минувших и бойцах,
С честью пронесем заветы славные
В благодарных памятных сердцах.
Нет, наша Память, вовсе не музей
И труд наш – только боя продолженье
И продолжение жизни тех людей
Что пали в дни великого сражения!»
