После нашего ареста национально-освободительному движению угрожало уничтожение. На свободе не осталось ни одного, кто мог бы быть мостом для связи с западными странами. Не осталось серьезных организаторов самиздата и подпольных организаций. В итоге я и Мераб Костава договорились, что я «покаюсь» за некоторые свои действия, выйду из тюрьмы и продолжу свою деятельность. Сохраню самиздат, сохраню информационный мост с Западом. А Мераб Костава взял на себя ношу и сам решил остаться в тюрьме, но сделал письменное заявление, что мое «покаяние» было продиктовано только интересами нашего общего дела. Я вынес это заявление из тюрьмы, но не публиковал его, так как не хотел нанести вреда своему другу, который оставался в тюрьме. После освобождения он сам опубликовал его в 1987 году в пятом номере московского журнала «Гласность» (редактор Григорян). Такого же содержания письмо он в том же году из ксанской колонии послал Елене Боннэр, что бы она передала его Сахарову, который был в ссылке.
Но поразительно! Сегодня вы и ваши подельники называете мое тактическое отступление предательством, как будто вы обладаете моральным авторитетом больше чем Мераб Костава и вообще являетесь лидерами национально-освободительной борьбы!
Но вас по совсем другим причинам так беспокоит мое «покаяние». Дело в том, что если бы не случилось моего «покаяние» и выхода из тюрьмы, не случилось бы такого подъема национально-освободительного движения, не было бы 9 апреля, и не было бы конца власти империи 28 октября 1990 года, в виде демократических выборов. Поэтому вы никак не можете успокоиться, вспоминая мое «покаяние» и у вас до сих от злости сводит челюсти.
После меня выселили в ногайскую полупустыню, где грузинские пастухи спасли меня от гибели от холода и голода. Когда же я вернулся в Грузию ваши подельники распространили обо мне грязные сплетни, якобы я был ваш агент, во что часть общества поверила. Эту ложь часто повторяли Чантурия и другие предатели пока сами не проявили себя как ваши агенты. К тому же общество увидело, что снова только я был тем человеком, который информировал мировую общественность о событиях в Грузии, продолжал выпускать самиздат, устраивать акции протеста вместе со своими молодыми товарищами. Вскоре вы смогли и эту молодежь оторвать от меня и из некоторых даже сделали моих врагов с помощью адской машины КГБ. Кроме того, все видели, что самым большим преследованиям подвергался именно я, но арестовывать повторно вы меня пока не посмели, так как за границей мое имя уже стало достаточно известным.
istoriya-i-politika/otkritoe-pismo-eduardu-shevardnadze