Alika писал(а): Категорически протестую против библиотек... а вдруг его там поломают, и он станет нормальным человеком?

агностик писал(а):Ну да, конечно. Простой факт - межнац. разборки с армянами начались с приходом России на Кавказ.

SVOISKI писал(а):

Tromely писал(а): А то мы сейчас насобираем геноцидов по всей планете на трехтомник.

Как минимум половина реальных .
Просто за ногайцев или убыхов хлопотать уже некому .

XXI писал(а): Это только указывает на факт, что вата, она и в турциях вата. Один подход к истории.

Господа, вы больны. Цивилизованная Германия признала исторический факт, и только.
Турции это вопрос можно снять окончательно. Признать и идти дальше. А так и будете топтаться.

Турки ушли, оставив в городе около 1000 пленных: больных, женщин и стариков.
Армяне же из мести спалили весь турецкий квартал города, и так как глинобитные дома трудно загораются, каждый дом поджигали отдельно.
Несколько дней до приискания квартиры мы жили в квартире американского миссионера Ярроу. Большой дом со всеми удобствами — ванна, чистые светлые спальни, мягкие кровати, большая гостиная, столовая — все это казалось мне невероятно роскошным.
Ночью меня что-то покусывало и чесалось тело, но я так крепко заснула, наслаждаясь тем, что можно было наконец раздеться и снять с себя пропитанную лошадиным потом грязную поддевку и шаровары, что не обратила внимание на укусы. Я наслаждалась чистым бельем, подушками под головой вместо казачьего жесткого седла, чистым, одеялом — вместо запыленной кусачей бурки. Утром я вымылась в горячей ванне, надела чистое шелковое белье, пропитанное белым дегтем, но опять что-то меня кусало. На этот раз я поймала на себе несколько отвратительных белесых насекомых, лениво ползающих по белью. Это были вши.
Я не могла понять, каким образом культурные, чистоплотные, элегантные американцы могли допустить, чтобы у них в доме завелись вши? Откуда?
— Вся почва, все здания, где находятся военнопленные,— все заражено насекомыми,— объяснил мне американский миссионер мистер Ярроу,— мы ничего не можем сделать.
Мистер и миссис Ярроу и трое их детей — два мальчика и девочка — были очень милые люди и мне очень понравились. Видно было, что они с нетерпением нас ждали. Им нужна была помощь.
Доктора Рассела, работавшего при миссии, я знала меньше. Он и его жена вскоре после нашего приезда заболели сыпным тифом, осталась только сестра доктора.
Ознакомившись с предстоящей нам работой, я поняла, что можно было сделать очень мало.
Два больших школьных здания. Совершенно пустые громадные комнаты — ни кроватей, ни столов, ни стульев — ничего.
На полу грязные, покрытые тряпками тела. Турки, Мужчины, женщины, старые, молодые, дети... Все вместе вповалку.
Стоны, бред, плач маленьких детей... У некоторых, как мне казалось, подозрительные пятна на лицах. Что это? Оспа?
К нам простирались грязные худые руки, женщины плакали, о чем-то просили, молили нас, стараясь объяснить по-турецки:
— Ханум, Ханум!*
Старики молчали. Хмурые, озлобленные, они не поднимали на нас глаз. Они были заняты. Сняв рубахи и обнажив тощие, смуглые тела, они искали вшей и ногтями, щелкая, их давили...
* Ханум — по-турецки госпожа.
Я обратила внимание на женщину, сидевшую в углу, странно опустив безжизненно болтающиеся по бокам рукава, она тихо, едва слышно, стонала.
— Руки у нее вывернуты,— объяснил мне мистер Ярроу на мой вопросительный взгляд.
— Кто это сделал? Почему?
— Во время стычки с армянами...
— Армяне? Но почему же женщину так изуродовали? — спросила я с удивлением.— Я читала в газетах, что турки зверствовали, резали армян. Я не понимаю...
— Все было. Резня с обеих сторон. Разумеется, во время военных действий имело место и то, и другое. Вражда между турками и армянами длилась веками. Жестокости были с обеих сторон, но здесь, в Ване, нам пришлось наблюдать нечеловеческую жестокость армян. Говорили, что армяне отрезали груди женщинам, выворачивали, ломали им ноги, руки, и жертв этой бесчеловечной жестокости я видела лично.