Россия ссыт в другой стакан, а виновата Омерика!

Играй на здоровье!
Андрей Василевский: «Если честно, я бы всю жизнь хотел играть в НХЛ»

О ЛЕГКОЙ УРИНОАТЛЕТИКЕ
http://censor.net.ua/resonance/398623/o ... noatletike

Считается также, что Путин лично мочился в пузырьки понравившихся ему атлетов, и в тех пузырьках потом было обнаружено золото и редкоземельные металлы, а сами атлеты внезапно начинали находить вокруг себя амфоры, а также испытывать странное влечение к слабоедящим детям и толстым гимнасткам. Ходят слухи, что один такой прыгун с шестом на соревнованиях поставил перед собой женщин и детей и долго прятался за ними, уверяя, что его там нет, пока ему не дали медаль. Метатель молота, за анализы которого отвечал министр иностранных дел Лавров, за один размах подковал коня и покрыл кобылу, а подшефный Дмитрия Медведева - виртуоз спортивной ходьбы надел на состязания кроссовки на гигантских каблуках и упал лицом вниз. Когда его подняли, он сказал, что споткнулся о покемона; в глазах его стоял ужас. Источник: http://censor.net.ua/r398623

The National Interest:
«Россия будет угрожать нам, только если мы ей это позволим»
Марк Галеотти в The National Interest критикует мнение, что надо пересмотреть обязательства НАТО дать общий отпор в случае военной агрессии против любого из членов альянса.

Россия — держава, переживающая спад, — отчасти реформированный, отчасти закостеневший осколок разбитой истощенной империи.
Однако Владимир Путин довел до совершенства внешнюю политику, состоящую в равных долях из наглости, трюкачества и блефа.
В конечном счете его цель — не построение Советского Союза 2.0 и не распространение за пределами страны какой-либо идеологии.
Скорее ему нужно, чтобы внешний мир считался с его волей, чтобы ему было позволено иметь свою сферу влияния и чтобы его страна была освобождена от влияния глобальных тенденций, которые он находит ограничивающими его власть: от международного права до прав человека.

Он освоил геополитическое вымогательство.
Его задача — выглядеть достаточно угрожающе, чтобы Запад решил, что проще и легче всего было бы позволить ему делать, что он хочет.
Судя по таким текстам, как недавняя статья Лорена Томпсона из Lexington Institute «Почему балтийские страны — то место, где, вероятнее всего, начнется ядерная война», он достигает определенного успеха.

Фундаментальная предпосылка Томпсона в том, что существует серьезный риск военного нападения России на балтийские страны, а если США окажут сопротивление, это может перерасти в обмен ядерными ударами.
Поэтому Вашингтон должен «найти способ ослабить сделанные им обязательства» перед странами Балтии.
Иными словами, коллективную безопасность НАТО и международное право можно послать к чертям, а балтийские страны следует рассматривать как в высшей степени несущественные объекты — во имя «реальной политики».

Мрачные для балтийских стран прогнозы — это именно то, что хочет слышать Путин.
Но я уверен, что есть серьезные основания поспорить с этой предпосылкой и выводами из нее.
Я считаю, что самый мудрый, безопасный, да и достойный подход к проблеме — обеспечить странам Балтии (и другим государствам в районе соприкосновения России с Западом) все гарантии, и именно это наилучшим образом послужит предотвращению войны.
--

--
У России нет территориальных интересов в балтийских странах.

Эстония — не Крым.
Несомненно, Россия оказывает политическое и военное давление на страны региона.
Но так же, как вторжение Путина в Донбасс было не попыткой завоевания территории, а способом заставить Киев согласиться с доминированием Кремля (иначе он продолжал бы поддерживать марионеточное псевдогосударство Новороссию, сама идея которого жила очень недолго), давление на балтийские страны — средство, а не цель.
Он надеется расколоть и напугать Запад (и сам факт, что мы это обсуждаем, — уже в некотором роде победа для него) и заставить нас отступить в существенных вопросах.

Для Москвы существенный вопрос — это Украина.
Притом что Россия уже усвоила, что балтийские страны теперь — часть Запада, она все еще рассматривает прочие части бывшего СССР как свою сферу влияния.
В более общем плане важно, как Запад относится к России: Путин до сих пор считает себя глобальной силой и желает, чтобы Запад признавал его в этом качестве.

Но у него нет серьезного желания начинать войну с Западом, чтобы аннексировать маленькие страны, главный естественный ресурс которых — это люди, а эти люди демонстративно враждебно относятся к перспективе стать субъектами Российской Федерации.
Даже русскоязычное население региона, у которого есть свои специфические основания для недовольства, не проявляет никаких признаков желания променять членство в либеральном, демократическом, основанном на законе и процветающем Евросоюзе на авторитарную, коррумпированную и обнищавшую Россию.

В Москве никто всерьез не верит, что эти страны могут стать плацдармом для вторжения НАТО в Россию.
Никто из заметных фигур в военном и внешнеполитическом истеблишменте, с которыми я встречался в Москве, не рассматривает это как реальный риск.
Такая возможность не обсуждается в профессиональных военных изданиях.

Разумеется, Россия считает, что участвует в войне, но в войне политической, экономической и культурной.
С точки зрения Кремля, мы, Запад, пытаемся подорвать режим и перекроить их культуру.
Разумеется, это вовсе не так, но в любом случае «угроза», которой боятся Путин и его друзья, исходит не от армий НАТО, а от интернета, санкций, Интерпола и западных ценностей. Захват балтийских стран никак не поможет это предотвратить.
--

--
Россия — субъективная, а не объективная угроза.

Много спорят о том, насколько на самом деле ужасны ее вооруженные силы, — мы видим в Украине и Сирии только лучшую их часть, действующую в условиях, близких к идеальным.
Но даже если согласиться, что они действительно в состоянии легко и быстро захватить балтийские страны (хотя давайте вспомним, что завоевать — не значит умиротворить, и народы этих стран будут продолжать борьбу), это будет лишь началом конфликта.

Даже если США и НАТО не решатся на военную контратаку, не надо забывать, что у нас много других способов борьбы.
Мы можем разбить российскую экономику вдребезги, арестовать все активы Путина и его друзей, запретить торговлю с Россией (а она импортирует 40% потребляемого продовольствия), разрушить ее коммуникационные системы и в целом показать им, что такое настоящая сила в XXI веке.

И Путин знает это.
Нас беспокоит российская «гибридная война» (сочетание военных и невоенных средств), но правда в том, что они думают, будто это мы изобрели и довели до совершенства такой способ разрушения обществ изнутри.
Они могут казаться крутыми и самоуверенными, но они боятся нас и будут бояться, пока мы не покажемся им слишком слабыми и запутавшимися.

Путин играет на предрассудках и политизированной информации, но он прагматик, а не фанатик.

При всей его склонности к роли мачо Путин на самом деле не любит риск и действует только тогда, когда уверен в благоприятном исходе.
Несомненно, события могут выйти из-под его контроля.
И здесь я соглашусь с Томпсоном в том, что источники риска — это недоразумения и ошибки разведки.
Одной из таких ошибок была донбасская авантюра, и возможно, что Сирия окажется еще одной.
Отчасти это происходит, потому что разведка и политический аппарат в основном предпочитают говорить начальнику то, что он хочет услышать.

Поэтому на политический процесс в Кремле сильно влияют плохой анализ и склонность принимать желаемое за действительное.
В связи с этим важно, чтобы Запад привык выражать свои мысли в заголовках, а не мелким шрифтом.
Чем больше двусмысленности, тем больше вероятность, что намерения Запада неправильно поймут московские эксперты и придворные.
--