*** Сасун Хачатрян: – Да, друг-джан. Артур Ванецян: «Брат, как там дела?» С. Х. – Друг, дал показания, написал… А. В. – Как он объясняет …? С.Х. – Ничего. Он говорит, что это? Парни рассказывали, что он говорит… А.В. – Какой? По этому приказу что-то было? С. Х. – Да, по этому решению. Ну, решение, которое мы представили … А.В. – А приказ, который увидел … когда приказ Арутюняна Миши увидел, что сказал? С. Х. – Цавт танем, а он, что, разве не знал приказа Арутюняна Миши? А.В. – Ну, наверное, не видел. С. Х. – Ему было показано решение о выдвинутом обвинении, в котором написано об этом приказе. А.В. – Да. С. Х. – А он поднял шумиху, мол, это что еще такое. А.В. – Да. С. Х. – А адвокат у него Саакян Рубо. А.В. – Да. С. Х. – Ну, он сказал, сначала представьте данные всей следственной группы, написал вот такое – посмотрим в то время были ли эти люди в то время в составе следственоой группы, и как тогда вышло, что в то время они ничего не сделали, а сейчас делают, занчит, это полтическое преследование, такие дела… вот такие тупости написал. А.В. – Да. С. Х. – В сущности, ничего нет, друг. И тот Геворгян Армен пришел для дачи показаний … А.В. – Мне только что звонили судьи. С. Х. – Да. А.В. – Мне только что звонил судья. Он немного напуган. С. Х. – Да. А.В. – Я сказал, ты просмотри все дело. Грач, да? Имя судьи Грач? С. Х. – Грач? А.В. – Имя судьи. С. Х. – Я не знаю. А.В. – Словом, судья, который должен дать арест. С. Х. – Да. А.В. – Я сказал – духов. [Он мне] Ну, я просто основания просмотрю, господин Ванецян, потом позвоню и доложу, то сделаю, это сделаю. С. Х. – Пусть посмотрит, пусть смотрит. А.В. – Я сказал, просмотри основания, и потом позвони. Арест, хочешь или не хочешь, но должен дать. С. Х. – «Да, да, друг-джан. Если тут дать арест … А.В. «Вобщем, если дадим …» С. Х. – все начнут писать [об этом], друг, мне кажется. А.В. – Давай и Мишу, чтобы написали … С. Х. – Хачатурова тоже сегодня обделаем, друг, сегодня. А.В. – Ара, с Хачатуровым никаких дел, брат, он шеф ОДКБ, ара, сделайте это. С. Х. – Ну и что, друг? А.В. – Хачатуров … Опозоримся. С. Х. – Почему? А.В. – Ара, шеф ОДКБ, дружище. С. Х. – Не закрывать, друг? А.В. – Подожди, завтра я приеду, ара! Завтра приеду и только потом займемся Хачатуровым … С. Х. – Нет, нег, друг. Он уже у нас, друг. Посмотрим, какие показания он даст. А.В. — Ара, пойми, это политическая проблема. Выбери хотя бы как меру пресечения подписку, я тебе серьезно говорюю. Я и так с трудом тут примирился с русскими, а теперь поймаем и позора не оберемся. С. Х. – Ну поговори тогда с премьер-министром, друг. Потому что я сказал, что беру под арест. А.В. – Хорошо, я поговорю, и потом, ладно? С. Х. – Ладно. *** Сасун Хачатрян: Ну, мой дорогой друг! Артур Ванецян – Сасун-джан, привет. С. Х. – Утро доброе, утро доброе, брат. А.В. – Дела нормально? С. Х. – Хорошо, хорошо, брат-джан. Ты скажи, брат. А.В. – Хорошо. Друг, Хачатурова, если не арестоваваем … С. Х. – Да. А.В. – Что произойдет в таком случае? С. Х. –Друг, если суд не даст арест? А.В. – Да. С. Х. – Должны быть выбрана подпись как мера пресечения, или залог, суд оперделеит залог, и он останется в статусе обвиняемого. *** Сасун Хачатрян – Да, друг! Артур Ванесян – Прочитал? С. Х. – Я писал тебе ответ, друг-джан, по моменту обоснования. Брат, посмотри, как теперь, у нас есть два режима для ареста. А.В. – Ага. С. Х. – Арест на основании непосредственного подозрения и ареста на основании решения органа уголовного преследования. Значит, допускается только на основании решения органа уголовного преследования, когда подозреваемый находится в другом месте. Иными словами, я в Ереване, подозреваемый находится в Сисиане, я даю решение следственному органу, ордер на арест и приказываю отправиться арестовать и доставить. Это один режим. А.В. – Да. С. Х. – Второй режим называется арест на ии непосредственного подозрения. То есть, когда человека ловят непосредственно на месте преступления, когда на его одежде находят кровь, если у него находят оружие. Это второй режим. Третий режим … да, арест еще разрешается при нарушении условий меры пресечения. А.В. – Да. С. Х. – Всего эти три, брат. Теперь у нас и этих трех нет. Если бы я попытался арестовать этого человека на основании непосредственного подозрения, его адвокаты начнут рвать себя, скажут, друг, это твое подозрение – след к какому преступлению ты обнаружил, что сразу же арестовал, что не хочешь чтобы он даже секунды не оставался на свободе. В этом проблема. А.В. – Понял С. Х. – Друг, нет проблем. Сейчас Ваге придет ко мне, Григорян. А.В. – Ага С. Х. – Ваге сейчас напишет что-нибудь серьезное, друг, и еще выступит, и ответит на все эти вопросы, брат-джан. Просто мое выступление было бы неправильным. А.В. Нет-нет-нет. Пусть Ваге говорит, как … С. Х. – Да, Ваге выступит, брат-джан. А.В. – … как юрист, как эксперт. С.Х. – Как эксперт, и он еще в Европейском суде … А.В. – Друг, как делает Хачатуров? С. Друг, это все то же самое. Но самым разумным является Кочарян, Кочарян и … А.В. – Друг, а с Хачатуровым как? Обоснованно? С.Х. – Друг, у них всех то же самое. Но самое обоснованное пока у Кочаряна, Хачатурова и этого… А.В. – Брат, я только прошу, в [деле] Хачатурова очень внимательно просмотри, русские … хотя премьер-министр говорит – закрывайте, но русские ж*пы рвут. С. Х. – Смотри, брат, что скажу, брат-джан, он в любом случае был командующим генеральным штабом, он не имел права, брат-джан, использовать армию его на основании приказа министра обороны. Потому что в то время только президент имел право подписать такой приказ. А.В. – Да, я понял, но … выполнил, ты арестуй Сейрана. С.Х. – Что? Не расслышал, что сделать, брат? А.В. – Арестуй Сейрана или Арутюняна Мишу. С.Х. – Ну, мы и Сейрана приведем, друг. Мы и Сейрана приведем, потому что Сейран вообще устроил другое уродство, друг. Ты знаешь, насколько обоснована вина Сейрана … В ту ночь он выступил и сказал – если вы соберетесь с гражданами, и что-то устроите, армия ответит адекватно, очень жестко, то есть, он угрожает народу, друг. А.В. – Да, это понятно. Друг, если это обосновано … Я просто говорю… С.Х. – Нормально, нормально, друг. А.В. – Хачатурова просмотри… С. Х. – Заговорит Хачатуров. Это осел. А.В. – А если ты позовешь Хачатурова и допросишь, он даст показания, и заменишь ему меру пресечения. С.Х. – Дружище, я не вижу проблем, но пока он не будет арестован, не даст показаний. А.В. – Ну, ты ему скажи. С. Х – Ну, сейчас он не у меня, дружище, Что я могу ему сказать? А.В. – Хорошо … С. Х. – Пусть он посидит пару дней, соберется с умом, даст показания. А.В. – А с тем тоже сделай что-нибудь … заместителем Хачатурова. С. Х. – Да, то, что ты сказал. А.В. – Да. С.Х. – Дружище, хочу только разобраться. А.В. – Заместитель, по оперативной части, друг-джан. С.Х. – Разберусь – поговорим, друг. А.В. – Давай. С.Х. – Хорошо, брат, хорошо.

В связи с победой революции любви и солидарности имеет место множество загадочных фактов, и мы вынуждены вспомнить самый загадочный из них, наблюдая за тем, как Путин сейчас встает на защиту своих агентов в Армении. Тогда как в апреле-мае Россия не сделала ни одной попытки защитить своих ставленников, а Путин сразу же поздравил Никола Пашиняна, и мы все это приписали нашей гордости и силе национального движения. Серж Саргсян верно служил Путину: не было ни одного случая, чтобы он не выполнил приказы России. Однако последние 2-3 года Путин упорно хотел отстранить его. Сначала во главе с Левоном Тер-Петросяном и Гагиком Царукяном была организована буржуазно-демократическая революция, которая преследовала очевидную цель смены власти. Потом на Ереван напали члены «Сасна црер», были убиты несколько полицейских, захвачено полицейское отделение, в котором было свыше 2000 единиц техники, они преследовали цель раздать это оружие народу и посеять в Ереване хаос, и, в конце концов, отставка Сержа Саргсяна. И эта попытка тоже не удалась. После такого упорства, когда даже после этих попыток Путин продолжал плести заговоры против Сержа Саргсяна, становилось очевидно, что он для Армении имеет такое задание, которое Сержу доверить не может. Не потому, что он его не выполнит, а по той причине, которая стала основной в деле отставки Сержа Саргсяна – низкого уровня легитимности. Если нелегитимный президент Армении выполнил бы это тяжелое задание, то на следующий же день его смела бы какая-нибудь революция, или же следующее правительство отказалось бы от договоренностей своих предшественников, посчитав их сделкой незаконных властей. А подобным заданием может быть как сдача земель, так и приглашение российских войск в Карабах, или же, к примеру, решение об отправке армянского контингента в Сирию – позорное, но в то же время более масштабное действие, а возможно, даже — все это вместе. Для таких заданий Армении нужен исключительно легитимный, пользующийся доверием народа и его поддержкой лидер. И в мае текущего года произошла бархатная революция, в результате которой Серж Саргсян ушел в отставку, а его место занял Никол Пашинян. Важнее является то, что впервые у нас появился лидер, в легитимности которого Россия не участвовала. Очевидно, что лидеру революции полностью доверяют широкие слои общества, и он может им преподнести в качестве действия по спасению нации любой шаг, независимо от его правового обоснования или политического содержания. Тогда как революция таила в себе серьезные опасности для путинских планов. За всю нашу историю нам выпал исключительный шанс избавиться от российской колонизации или хотя бы снизить российское влияние, создав альтернативные политические дискурсы. Если бы революция неустанно на повторяла лишенную содержания мантру о «проармянской» политике и попыталась бы с первых же дней работать в направлении повышения международного авторитета страны и создания многовекторной политики, то Армения получила бы серьезный стимул для реального регионального прогресса. Даже азбука международной политики гласит, что для того чтобы вести активную политику с Россией, необходимо с одной стороны подчеркнуть свою значимость, а с другой – свой создать альтернативы и дать понять России: ей нужно угождать тебе, а не игнорировать. Вместо этого было заявлено, что революция не собирается пересматривать внешнюю политику Старой Армении, полагая, что этого России будет достаточно, и она не станет вмешиваться в наши внутренние дела. Параллельно с этим в западном направлении внешней политики имели место такие постыдные упущения, как лишенный содержания вояж вице-премьера в США, или же скандальные переговоры премьер-министра с европейскими чиновниками в Брюсселе. Никол Пашинян вместо безопасности и внешней политики видит другие приоритеты. В рамках борьбы с коррупцией он начал аресты чиновников, он подумывал и об арестах более высокопоставленных лиц, и в этих вопросах пытался найти внеконституционные механизмы. Он думает о выборах мэра Еревана, об избирательном кодексе, возможности проведения досрочных выборов. Одним словом, внешняя политика и особенно карабахский конфликт отодвинуты на второй план. Между тем в Карабахе идет война, которая требудет каждодневной борьбы. Алиев не принимает тайм-аут, о котором говорит Пашинян, он не ждет, чтобы Пашинян удобно расположися в своем кабинете и сформировал правительство, провел выборы и так далее. В то время, как Пашинян наслаждается тайм-аутом в карабахском конфликте, Азербайджан атакует на всех дипломатических площадках. От карабахского вопроса не уйти, заявляя, что это дело карабахцев. А в вопросе будущей войны Никол Пашинян нашел весьма удобное решение, заявив, что это задача Путина, тогда как очевидно, что Путин так не думает, и только потому, что такого мнения придерживается армянская революция – он войну не остановит. Россия ждала, пока революция вживется в роль власти, насладится мягкими ложами и лимузинами. А когда революция достигла того уровня вседозволенности, когда подняла тему внеконституционного правосудия, и парикмахер первой леди была назначена на пост помощника премьера, Россия осознала, что «клиент созрел» и перешла к жесткому противодействию, начав диктовать клиенту свои условия. В то же время Путин втянул Армению в ловушку «более пророссийской позиции» и сейчас очевидно, что диктует нам и внутриполитические решения. Я не верю заявлению Шанта о том, что Никол является агентом КГБ, в действительности он постепенно оказался в такой ситуации, в которой, повернув обратно, может потерять лицо, поэтому и вынужден плыть по течению, продиктованному из Кремля. Пока еще Кремль ставит Армению на свое место, отказываясь экстрадировать Микаела Арутюняна или же оскорбляя устами Лаврова. А крайне опасная авантюра для Армении, когда наши войска под флагом России собираются нести службу в Сирии, а Никол Пашинян публике сей факт представляет как лучшее доказательство армяно-российского гуманитарного сотрудничества, и публика приветствует это, доказывает, что его легитимность приобретает опасные оттенки. Большие задания еще впереди. Агаси Енокян