Я тащился по улице и вдруг увидел толпу… Мальчишек десять, старшеклассники, а сбоку, в сторонке, стоял Газовый Баллон.
Мальчишки торопливо наклонялись к земле, лепили снежки и швыряли в стену нового дома: там, по шероховатой бетонной стене, карабкалась белка.
Мальчишки веселились, пуляли в стену снежками, а белка перебиралась смелыми короткими рывками все выше и выше, к самой крыше, цепляясь неизвестно за что. Тайга была рядом, белки забегали в поселок нередко, но по деревьям они легко удирали назад, а этой не повезло, она, наверное, перебегала по земле, когда ее заметили, метнулась к дому и теперь карабкалась по стене, беззащитная перед ударами снежков.
Снежные снаряды с глухим фырканьем разрывались рядом с белкой, она вздрагивала всем маленьким телом, пушистый хвост прижимала к стене, как бы помогая себе даже им.
Десятеро против белки.

Но эти десятеро были людьми. И у каждого на плечах была голова, а в груди сердце.
Газовый Баллон стоял рядом. С интересом ждал, чем все кончится.
Кровь застучала у меня в висках.
– Вы! – крикнул я, дрожа от ненависти. – Вы, гады! Что делаете!
Газовый Баллон обернулся ко мне, глаза его хитро сощурились.
– А! Генерал! – закривлялся он. – Опять командуешь! – И захохотал: – Генерал без войска!
В другой раз я бы сошел с ума от этих слов, опять бы что-нибудь выкинул, может быть, а тут едва услышал.
– Прекратите! – заорал я, впившись взглядом в белку.
Возле нее теперь уже не снежки хлопали. Цокали мерзлые комья земли и камни. И тут белка упала вниз.

На болоте стоял старый, заброшенный сарай, оставшийся еще с того времени, когда улица Марата только строилась. На его дощатой стене был нарисован мелом круг, вся стена заляпана слизистыми пятнами. Ребята ловили скачущих по кочкам лягушек. Их здесь водилось великое множество — воздух кипел, плескался, скрежетал от лягушачьих голосов. Плескался и кипел в стороне, а напротив сарая — мертвое молчание, лягушки затаились от охотников, но это их не спасало.
Санька, в своей лохматой шапке, деловито насупленный, принимал услужливо поднесенную лягушку, набрасывал веревочную петлю на лапку, строго спрашивал:
— Чья очередь? — И передавал из руки в руку веревочку со слабо барахтающейся лягушкой: — Бей!
Веревочку принял Петька Горюнов, тихий парнишка с красным, словно ошпаренным лицом. Он раскрутил привязанную лягушку над головой, выпустил из рук конец веревочки… Лягушка с тошнотно мокрым шлепком врезалась в стену. Но не в круг, далеко от него.
— Косорукий! — сплюнул Санька. — Беги за веревочкой!

zen писал(а):Газовый Баллон обернулся ко мне, глаза его хитро сощурились.

Вопрос: Что курили пионеры, если с ними начали разговаривать газовые балоны?

zen вспоминает молодость!

Мы собирались вечером вокруг пионерского костра, звездное небо, гигантский костёр, романтика ёпт.

Bergmann писал(а):

zen писал(а):Газовый Баллон обернулся ко мне, глаза его хитро сощурились.

Вопрос: Что курили пионеры, если с ними начали разговаривать газовые балоны?

Точнее, что курил зен - ведь это его сочинение? Херово жить на балконе за решеткой...

Bergmann писал(а):Мы собирались вечером вокруг пионерского костра, звездное небо, гигантский костёр, романтика ёпт.

Да, максимум из тогдашних безобразий - в чей-то сад залезть... И "Зарница" у нас интересная был... На дискотеке - Чин Гис Хан и Абба

dvl писал(а):ведь это его сочинение?

Да, советских писателей в школе не проходили наверное.

dvl писал(а):На дискотеке - Чин Гис Хан и Абба

У нас Кармэн и ДокторАлбан.

Bergmann писал(а):

dvl писал(а):На дискотеке - Чин Гис Хан и Абба

У нас Кармэн и ДокторАлбан.

Бони-М забыл... И "Синий, синий иней", и про студента... И кино крутили, и кружки всякие - я собственно тогда уже профессию стал получать.. Конкурсы прикольные и походы (недалеко конечно)

Все мое детство пошло в лагерях.