Как известно, послесталинский СССР не был местом, свободным от массовых беспорядков. И, хотя, в целом, они были следствием, действительно, хулиганских действий пьяной/уголовной толпы, иногда это были беспорядки с четко обозначенной политической окраской. Но даже среди политических беспорядков один стоит особняком, потому что в этот раз люди протестовали... против очернения Сталина.
Итак, для начала:
Тбилисские события 1956 года.
25 февраля 1956 года на закрытом утреннем заседании Н.С.Хрущёв выступил с закрытым докладом «О культе личности и его последствиях», который был посвящён осуждению культа личности И.В.Сталина.

В нём была обнародована новая точка зрения на недавнее прошлое страны, с перечислением многочисленных фактов преступлений второй половины 1930-х — начала 1950-х, вина за которые возлагалась на Сталина.

Сергей Бельченко, занимавший высокий пост в органах, вспоминал: «Последствия этого выступления (доклад Хрущёва) пришлось расхлебывать органам государственной безопасности, в частности мне, во время тбилисских событий».

4 марта у памятника Сталину в Тбилиси начал собираться народ. Грузинский коммунист Н.И.Парастишвили забрался на постамент монумента, отпил из бутылки вино, и разбив её произнёс: «Пусть так же погибнут враги Сталина, как эта бутылка!».

5 марта 1956 года в годовщину смерти И.В.Сталина студенты и рабочие собрались на улицах и площадях Тбилиси с лозунгом «Не допустим критики Сталина». Демонстрация с портретами Сталина прошла по проспекту Руставели. Демонстранты требовали у прохожих снимать шапки, а водителей — давать гудки.

По воспоминаниям Нурбей Гулиа, 5 марта люди были возмущены отсутствием упоминания в газетах годовщины смерти Сталина. Он же вспоминал: «Придя утром 6 марта на занятия в школу, я обнаружил учеников и учителей во главе с директором на улице перед школой… Мы намеревались идти с портретами и лозунгом: „Ленин — Сталин!“ к Дому правительства». Далее он описывает поездку школьников на грузовиках: «По дороге было много таких грузовиков со школьниками. Было достаточно и пеших демонстрантов». Однако митинга у Дома правительства не было и демонстранты разъезжались.

8 марта было устроено грандиозное представление на центральной площади города — площади Ленина, которая раньше носила имя Сталина. Нурбей Гулиа вспоминал: «На площади по кругу разъезжала черная открытая машина — „ЗиС“, в которой сидели актеры, наряженные, как Ленин и Сталин. Это был тбилисский народный обычай».

8 марта, по данным публициста Льва Лурье, митингующие выдвинули требования к властям из 5 пунктов: 9 марта объявить нерабочим траурным днём, во всех местных газетах поместить статьи, посвящённые жизни Сталина, в кинотеатрах демонстрировать фильмы «Падение Берлина» и «Незабываемый 1919-й» Михаила Чиаурели и пригласить на митинг гостившего в Тбилиси маршала КНР Чжу Дэ. Вечером 9-го числа на грузовиках из Гори в Тбилиси приехало около 2000 человек. Демонстранты требовали отставки Хрущева и формирования нового правительства. По данным журналиста Известий Кирилла Колодина, звучали также призывы к выходу Грузии из СССР.

Мирные митинги проходили пять дней. 9 марта в город были введены войска. Ночью 10 марта, желая отправить телеграмму в Москву, толпа ринулась к Дому связи, где по ней был открыт огонь. В то же время с помощью бронетранспортёров и танков были разогнаны демонстранты на набережной реки Куры.

И на следующий после торжественных мероприятий день демонстранты подошли к Дому связи, располагавшемуся поблизости от Дома правительства, и многотысячной толпой стали напротив него. У входа в Дом связи находилась вооруженная охрана. Не помню уже, по какой причине, у «инициативной группы» в толпе возникло желание дать телеграмму Молотову. От толпы отделились четыре человека — двое юношей и две девушки подошли к охране. Их тут же схватили, выкрутили руки и завели в дом. Не надо было этого делать. Толпа бросилась через улицу на выручку… И из окон Дома связи вдруг заработали пулеметы.
Дальнейшая картина преследует меня всю жизнь. Вокруг начали падать люди. Первые минуты они почему-то падали молча, я не слышал никаких криков, только треск пулеметов. Потом вдруг один из пулеметов перенес огонь на огромный платан, росший напротив Дома связи… по-моему, он и сейчас еще там стоит. На дереве, естественно, сидели мальчишки. Мертвые дети посыпались с дерева, как спелые яблоки с яблони. С тяжелым стуком.
И тут молчание прервалось, и раздался многотысячный вопль толпы. Все кинулись кто куда — в переулки, укрытия, но пулеметы продолжали косить убегающих людей. Рядом со мной замертво упал сын директора нашей школы — мой ровесник. Я заметался и вдруг увидел перед собой небольшой памятник писателю Эгнате Ниношвили. Я кинулся туда и спрятался за спиной писателя, лицо и грудь которого тут же покрылись оспинами от пуль. Затем, когда пулеметчик перенес огонь куда-то вправо, я бросился бежать вниз по скверу.

По дороге домой я увидел, как танки давят толпу на мосту через Куру. В середине моста была воющая толпа, а с двух сторон ее теснили танки. Обезумевшие люди кидались с огромной высоты в ночную реку. В эту ночь погибло около восьмисот демонстрантов. Трупы погибших, в основном юношей и девушек, еще три дня потом вылавливали ниже по течению Куры. Некоторых вылавливали аж в Азербайджане. На многих телах, кроме пулевых, были и колотые (штыковые) ранения.
— вспоминал очевидец Нурбей Гулиа.
В результате, по данным МВД Грузии, было убито 15 и ранено 54 человека, из которых 7 умерло в больницах, 200 человек было арестовано. По другим данным, за участие в протестах было задержано 375 человек (среди них было 34 члена КПСС и 165 комсомольцев). 39 из них было осуждено.

Было бы интересно услышать подробности этого события от грузин. Наверняка у кого-то дед/отец принимал участие. И еще интересно - как относится к протестующим современная история Грузии? С одной стороны - расстреьяны за попытку выразить свое мнение. Но с другой - ЧТО это за мнение!!!

guesser писал(а):Было бы интересно услышать подробности этого события от грузин. Наверняка у кого-то дед/отец принимал участие. И еще интересно - как относится к протестующим современная история Грузии? С одной стороны - расстреьяны за попытку выразить свое мнение. Но с другой - ЧТО это за мнение!!!

guesser, про это у нас есть старая тема и там многие высказались.
http://www.irakly.info/forum/9-1956-t16.html
Там я высказал свое мнение с политической точки зрения. Но вот этого я кажется не писал.
Мой отец был студент и принимал участие в митингах в первые дни, но 9 марта не пошел. А мама моя 9 марта вместе с друзьями была в кинотеатре Руставели(напротив Дома правительства, метров 300-400 от Дома Связи) и когда начался расстрел они выбежали на улицу и потом ползли несколько метров в безопасное место. Она вспоминает, что сильно коленки изодрала пока отползала.
Интересно еще, что в 1962 году моя мама была в Польше по туристической путевке и там поляки ее спросили о событиях 1956 года. Проинструктирвоанная гэбушниками перед поездкой что за границей нельзя о политике говорить она сказала, что не понимает о чем вообще речь. В ответ ей показали фотографии тех событий и ей стало неудобно, пришлось признаться что было. Поляки увидели что она боится, вошли в положение и сменили тему.

Спасибо, Ираклий, за информацию. Но тема и о других беспорядках.
Следующие волны беспорядков пришлись на конец 70-х. Кстати, вспомнилось. Когда Я оканчивал школу, то прочитал в одной газете, что в моем городе был тоже антисоветский митинг, правда, единственное о нем упоминание -доклад шефа местного КГБ Андропову. Обрадованные журналисты попросили всех участников откликнуться, чтобы потом написать статью об антисоветском митинге, но потом... Все заглохло. Я не мог понять причину, поэтому, уже в милиции, стал выяснять подробности инцидента. И вот тогда Я понял, почему в 90-х журналисты промолчали - "митинг" был типично хулиганским. В общем, все началось с того, что милиционер на мотоцикле сбил мальчика, внезапно выскочившего на проезжую часть. Чтобы не ждать скорую, он посадил его в коляску и повез в больницу. Но, на его беду, рядом была пивнуха и там кто-то запустил слух, что милиционер его убил, и повез прятать труп. Ситуация осложнялась тем, что недалеко от пивнухи были общежития ПТУ и т. н. "химии". Разгоряченная алкоголем толпа устроила лютый хоррор, пока в мегафон не стали называть фамилии "химиков" и ПТУшников, принимавших участие, с обещанием анальных кар. Но вот грузинский митинг был иным:
В 1977 году была принята новая конституция СССР и в республиках стали готовиться новые проекты конституций. В 1978 году в грузинской газете «Заря Востока», издаваемой на русском языке, была опубликована статья 75 проектной конституции Грузинской ССР. Статья содержала явную попытку поставить русский язык выше остальных языков, которыми пользовалось население Грузии:

« Грузинская ССР обеспечивает употребление в государственных и общественных органах, культурных и других учреждениях русского языка и осуществляет всемерную заботу о его развитии.
В Грузинской ССР на основе равноправия обеспечивается свободное употребление во всех органах и учреждениях русского, а также других языков, которыми пользуется население.

Какие-либо привилегии или ограничения в употреблении тех или иных языков не допускаются.
— газета «Заря Востока» согласно книге «История инакомыслия в СССР» Л. Алексеевой[2] »
Но в действующей на тот момент конституции 1937 года статья о языке звучала так:

« Государственным языком Грузинской ССР является грузинский язык.
Национальным меньшинствам, населяющим территорию Грузинской ССР, обеспечивается право свободного развития и употребления родного языка как в своих культурных, так и государственных учреждениях.
Статья 156. Конституция Грузинской ССР 1937 года. »
Среди студенческой и преподавательской среды прошёл слух, что грузинский язык по новой конституции Грузии больше не будет государственным. Митинги не были спонтанными: дочь директора «Грузия-фильм» Резо Чхеидзе, студентка Тбилисского университета Тамрико Чхеидзе распространяла листовки с призывами выйти на демонстрацию.[2]

События были спровоцированы желанием грузинской интеллигенции сохранить у грузинского языка статус официального языка Грузии наряду с русским языком, согласно тому, что двуязычие и даже многоязычие уже стало стандартной, юридически закреплённой практикой в остальных национальных республиках и автономиях СССР. Исключение из правила долгое время составляли три закавказские республики. Модификация конституции в Азербайджане не вызвала активных протестов, ситуация в Армении была более напряжённой, но только в Грузии начались массовые митинги протеста, хотя статьи конституции о государственных языках закавказских республик были идентичны[3][4][5]. Верховный Совет Грузии, а также партийный аппарат республики во главе с Э. А. Шеварднадзе осторожно, но довольно настойчиво поддержали протесты. В итоге Шеварднадзе зачитал перед собравшимися текст 75-й статьи новой конституции Советской Грузии:

« Государственным языком Грузинской Советской Социалистической Республики является грузинский язык.
Грузинская ССР осуществляет государственную заботу о всемерном развитии грузинского языка и обеспечивает его употребление в государственных и общественных органах, учреждениях культуры, просвещения и других.
В Грузинской ССР обеспечивается свободное употребление в этих органах и учреждениях русского и других языков, которыми пользуется население.

Какие-либо привилегии или ограничения в употреблении тех или иных языков не допускаются.
Конституция Грузинской ССР 1978 года »
ПредпосылкиПравить

Активность грузинского населения в языковом вопросе объяснялась несколькими факторами. Большинство протестов были вызваны «половинчатой» национальной политикой самого же Кремля, который поощрял коренизацию, а в качестве «национально-культурных» уступок допускал некоторую, постоянно увеличивающуюся «приватизацию местной власти» сплочёнными национал-коммунистическими элитами республик, что в свою очередь ещё более усиливало стремления патриотически настроенной молодёжи к государственному самоопределению за счёт мобилизации гуманитарной интеллигенции, студенчества и маргинальных слоёв населения. Во избежание прямого конфликта властных элит Кремля и Грузии, митинги преподносились властями Грузии как «молодежная инициатива». Задачи протестующих облегчала относительная демографическая молодость грузин, наличие древних традиций собственной государственности и разного рода национальные преференции, заложенные самой советской системой. Особую активность проявило грузинское студенчество Тбилиси. Особенно выделился Тбилисский государственный университет, где в 1976 году часть технических курсов перешла на русский язык преподавания, вызвав скрытое и явное недовольство грузинской национальной интеллигенции. В демонстрации участвовало до 100 тыс. чел.

Интересно, что позициям грузинского как национального и тем более родного языка грузин прямой угрозы от русского фактически уже давно не было, так как русское население Грузии интенсивно сокращалось с начала 1960-х за счёт эмиграции. К концу 1970-х дерусификация республик Закавказья приняла необратимый характер. Однако универсальные и европейские по своей сути русский язык и русская культура по-прежнему служили в роли буфера между растущими амбициями титульной грузинской элиты и другими национальными элитами автономий, опасающихся нарастающей грузинизации республики.

Поэтому митинги грузин осложнили отношения грузинской национальной элиты с многочисленными национальными меньшинствами Грузии. В ответ на демонстрации 29 марта 1978 года в нескольких сёлах Гудаутского района Абхазии состоялись сходы, на которых было подписано «Письмо 130-ти» и вновь звучали требования прекратить массовое переселение грузин на территорию Абхазии. В результате Абхазская АССР по новой конституции получила 3 официальных языка: абхазский, грузинский и русский[1][6].

ПоследствияПравить

В целом демонстрации завершились победой грузинских националистов, и грузинский язык остался единственным государственным в республике. События в Грузии стали первым испытанием для русскоязычного руководства советской власти на прочность со стороны местных национальных элит, которое оно не прошло. Вкус победы активизировал националистические тенденции и поставил под сомнение национальную политику советской власти в других республиках.

guesser писал(а):демонстрации 29 марта 1978

Мои родители были на этой демонстрации, мама там случайно оказалась, была студентской,
а папа из за работы в органах.

DonnaMa писал(а):

guesser писал(а):демонстрации 29 марта 1978

Мои родители были на этой демонстрации, мама там случайно оказалась, была студентской,
а папа из за работы в органах.

Там и познакомились? У меня один коллега познакомился с будущей женой, когда... задержал ее. Такая вот романтическая история.

Кстати, еще одно событие в Тбилисси. Примечательно тем, что именно после него появился запрет на использование частей СА при ликвидации массовых беспорядков.Тбилисские события произошли в период Перестройки на фоне грузино-абхазского конфликта. 18 марта 1989 года в селе Лыхны состоялся 30-тысячный абхазский сход, который выдвинул предложение о выходе Абхазской АССР из состава Грузинской ССР и восстановлении её в статусе союзной республики[1], что вызвало возмущение среди грузин. Реакция на лыхненский сход выразилась в несанкционированных митингах, организованных «неформальными движениями». 25 марта состоялся 12-тысячный митинг в Гали, 1 апреля в Леселидзе; митинги прошли также в Сухуми и в городах Грузии[1].

4 апреля под руководством лидеров грузинского национального движения во главе с Звиадом Гамсахурдиа, Мерабом Костава, Ираклием Церетели и Георгием Чантурия в Тбилиси начался бессрочный митинг[2]. В ходе подготовки к митингу был создан так называемый «Легион грузинских соколов» и отряды из бывших воинов-«афганцев», спортсменов и физически крепких мужчин, которые вооружились металлическими прутьями, цепями, камнями и другими подручными средствами. Был организован сбор денег для приобретения огнестрельного оружия[3]. 6 апреля на площади появились лозунги: «Долой коммунистический режим!», «Долой русский империализм!», «СССР — тюрьма народов!», «Долой Советскую власть!»[2]. На следующий день в 20 часов 35 минут 7 апреля в ЦК КПСС за подписью первого секретаря ЦК Компартии Грузинской ССР Джумбера Патиашвили была направлена телеграмма, подготовленная вторым секретарём республиканского ЦК Борисом Никольским, с просьбой направить в Тбилиси дополнительные силы МВД и Минобороны[2]. Вечером совещание, созванное по инициативе В. М. Чебрикова и проходившее под председательством Е. К. Лигачёва, рекомендовало руководству Грузинской ССР обратиться к населению республики с разъяснением своей позиции, а для пресечения массовых беспорядков перебросить в Тбилиси воинские части (в том числе из Армении)[4]. Поздно вечером в аэропорту «Внуково» состоялся разговор с вернувшимся из зарубежной поездки Михаилом Горбачёвым о том, что происходит в Тбилиси. Он принял решение направить в Тбилиси чрезвычайных эмиссаров Центра — члена политбюро Эдуарда Шеварднадзе и секретаря ЦК Георгия Разумовского[2]. В интервью Радио Свобода бывший член Политбюро ЦК КПСС, соратник Михаила Горбачева, Вадим Медведев рассказал следующее:

« Первый секретарь ЦК Компартии Грузии Джумбер Патиашвили заверял, что ситуация в Тбилиси сложная, но он с ней справится. В начале апреля мы, члены Политбюро, несколько раз собирались, чтобы обсудить ситуацию. Михаил Горбачёв, напомню, был тогда в отъезде. Некоторые участники этих обсуждений предлагали вызвать руководителей Грузии и Абхазии в Москву и провести с ними дискуссию, чтобы снять накопившиеся вопросы. Но большинство из тех, кто собирались, пришли к выводу: этого делать не стоит, пусть грузинское руководство с абхазским руководством разбираются сами.
В какой-то момент стало ясно, что митингующие от абхазского вопроса перешли к общим проблемам, связанным с национальным самоопределением Грузии. В Тбилиси, как сообщали нам, фиксировались антиобщественные и даже хулиганские проявления. В связи с этим было решено взять под охрану основные государственные объекты. Но на площади, где происходил митинг, никаких воинских частей, подразделений не появлялось[5].

»
Начиная с 0:00 8 апреля в Тбилиси были переброшены 4-й мотострелковый полк дивизии Дзержинского (650 человек), находившийся в тот момент на ликвидации последствий землетрясения в Спитаке, 345-й полк ВДВ из Кировабада (440 человек), бойцы Пермского и Воронежского ОМОНов (160 человек) и 450 курсантов Горьковской высшей школы МВД СССР[2]. Кроме того, к участию в спецоперации был привлечен 8-й мотострелковый полк, дислоцированный в Тбилиси (650 человек). По свидетельству минимум одного из участников событий, ОМОН в разгоне демонстрации не участвовал, так как местные водители отказались доставить автобусы с омоновцами к месту событий, а сами они этого не сделали[6]. Грузинская милиция в разгоне митинга не участвовала, а наоборот, пыталась защитить его участников и вывести их из опасного места[2].

8 апреля частью митингующих были предприняты действия по захвату техники для блокирования улиц и нападения на сотрудников милиции и военнослужащих, в результате чего были избиты 7 военнослужащих и 5 милиционеров. Была также предпринята попытка захвата Руставского металлургического завода, пресечённая охраной комбината[3]. По официальной версии, решение разогнать митинг было принято 8 апреля на совещании грузинских партийных руководителей и силовиков при участии командующего Закавказским военным округом Игоря Родионова и прилетевшего из Москвы заместителя министра обороны Константина Кочетова, а вечером того же дня председатель Совета Министров Грузинской ССР Зураб Чхеидзе издал предписание республиканскому МВД «с привлечением военнослужащих внутренних войск и Советской Армии принять меры по удалению митингующих с территории, прилегающей к Дому правительства»[2].

По утверждению генерала Родионова, если бы не разгон митинга силами армии, националистами "начался бы штурм здания" ЦК Компартии Грузии, которое уже было подготовлено к обороне и потому "Страшно подумать, сколько бы тогда было убитых и раненых"[7].

События 9 апреляПравить

В ночь с 8 на 9 апреля митинг был оцеплён войсками и милицией. К ночи на митинг собралось около 10 тысяч человек. Митингующие построили на прилегающих улицах баррикады, используя для этого 29 грузовиков и троллейбусов[2]. В 2 часа 50 минут к митингующим через мегафон обратился начальник УВД города Тбилиси Гвенцадзе с призывом разойтись, затем в 3:45 минут с аналогичным призывом обратился католикос-патриарх всея Грузии Илия II[8]. В 4 часа утра 9 апреля генерал Игорь Родионов приказал начать вытеснение митингующих с площади[8]. По данным комиссии Собчака вытеснение началось в 04:05 и завершилось в 04:21[2]. Митингующие начали покидать площадь, но почти все выходы с площади были перекрыты автотранспортом, то есть пути эвакуации были резко ограничены, в результате чего возникла паника и массовая давка[8].

Против участников митинга солдатами были применены 73-сантиметровые резиновые палки, использовались слезоточивый газ «черёмуха» (факт применения отравляющих веществ власти официально признали только 13 апреля)[2], малые пехотные лопатки и в одном случае (по заключению судебно-медицинской экспертизы) огнестрельное оружие[2][8]. Как было установлено в ходе расследования, исполнявший обязанности командира 4-го мотострелкового полка подполковник Бакланов А.М. самостоятельно разрешил подчинённым использовать четыре гранаты с более сильным газом «Си-эс»[2]. В свою очередь, по мере возрастания сопротивления участники митинга использовали против «сил вытеснения» подручные предметы[8]. 64 участника митинга заявили, что пострадали в ходе возникшей давки не от действий военнослужащих, а от брошенных в толпу неустановленными лицами предметов и иным способом[9].

В ходе вытеснения демонстрантов 16 участников митинга погибли на месте происшествия, а трое вскоре скончались в больнице. Как установила судебно-медицинская комиссия, причиной смерти всех, кроме одного, погибших являлась асфиксия в результате сдавливания грудной клетки в толпе[9]. По мнению медиков, удушья от сдавливания грудной клетки во многих случаях усугубились воздействием отравляющих газов[2]. Во время операции по вытеснению и в течение нескольких часов после неё в больницы Тбилиси поступил 251 человек, 183 из которых были госпитализированы[8]. По данным следственной комиссии Верховного Совета Грузинской ССР, в течение месяца за медицинской помощью обратились 4035 человек[2].

ПоследствияПравить


Фото жертв трагедии 9 апреля 1989 года (в основном, женщин) в Тбилиси.
Для расследования произошедшего была сформирована комиссия Съезда народных депутатов СССР во главе с Анатолием Собчаком. Комиссия восстановила картину случившегося, но установить, кто дал приказ военным разогнать митинг, не удалось, так как никаких документов не было. Медицинская экспертиза установила наличие колотых и резаных ранений и признаки отравления сильнодействующими химическими веществами[10]. Грузины обвинили в произошедшем Советскую армию и проводили в следующие месяцы марши протеста[11]. Представители военных отрицали применение отравляющих веществ и использование сапёрных лопаток против митингующих[10]. Комиссия пришла к выводу об избыточном применении военными силы против демонстрантов. В заключении комиссии записано:

Комиссия констатирует наличие серьёзных просчётов и нарушений закона в ходе подготовки и осуществления мероприятий по пресечению митинга у Дома правительства в г. Тбилиси в ночь на 9 апреля, допущенных как общесоюзными, так и республиканскими органами[10].