Reno писал(а):Напомним, МинАП рассчитывает на открытие европейского рынка для украинской молочной продукции и говядины уже до 2016 г.

Украина практически остановила производство легковых автомобилей

Производство автотранспортных средств в Украине в январе-апреле текущего года по сравнению с аналогичным периодом 2014 года сократилось на 93,7% – до 1,485 тыс. единиц, говорится в сообщении ассоциации “Укравтопром”.

Согласно предварительным данным ассоциации, производство легковых автомобилей за отчетный период сократилось на 95,7% – до 971 шт. Выпуск коммерческих автомобилей сократился на 41,3% – до 400 единиц, а автобусов – на 72,2%, до 114 шт.

http://news.finance.ua/ru/news/~/350391

Аудитор писал(а):Т.е. в этом году?

 С какими предчувствиями ты летел в Украину?

— В сентябре, когда я был здесь в позапрошлый раз, у меня еще была надежда на реформы. Мне мерещилось, что [в правительство] позовут Каху Бендукидзе или Михаила Саакашвили. А вообще могли позвать и меня, потому что, в отличие от любых политиков, я понимаю, как работает филиальная сеть и матричная система управления. При этом я анархо-капиталист и понимаю постсоветский менталитет — как надо развлекать людей, как и что им объяснять, как вовлекать людей в прекрасное соревнование по зарабатыванию денег. Я готов идти на уступки, компромиссы, чтобы постепенно воплотить те ценности, которые я считаю правильными. У меня есть успешный опыт, мне не надо никому ничего доказывать — это все доказано моей предыдущей работой. «Евросеть» была самой адской капиталистической компанией в мире, где между самым неуспешным сотрудником и самым успешным на одной должности знаешь какая была разница в зарплате?

— Какая?

— В 25 раз! В общем, я понимаю, как мне кажется, постсоветское мышление, я понимаю тараканы в головах, с постсоветскими тараканами в головах я могу говорить на «ты».

— Как объяснить людям с постсоветским мышлением, что реформы должны заключаться в дерегуляции?

— Нужно прийти и сказать: «Уважаемый господин Порошенко! Дайте нам, пожалуйста, самый ху**ый район с экономической точки зрения (только не рядом с войной), самый тяжелый и отвратительный, — на четыре года. Мы сделаем там свое законодательство, свою налоговую систему, свой кадастр. Все, что нам нужно — это силовая поддержка, но через какое-то время мы сможем и ее обеспечивать, так как будет возможность взять в фонде, к примеру, Сороса денег на оплату судов.

— А Бендукидзе говорил, что нет времени на эксперименты типа свободных экономических зон, надо все и сразу менять.

— Этот момент прошел, теперь нужно на пальцах показывать, почему так будет лучше. Нужно взять самую тяжелую область и напалмом выжечь там коррупцию. Но для этого там должны быть менты, неподконтрольные СБУ, и так далее. Взять один район и внедрить там десятину вместо налогов.

— Скажем, одного молодого помощника Саакашвили назначили советником мэра Тернополя. Что он может там сделать в одиночку?

— А губернатор Никита Белых что может сделать? У него менты, ФСБ, которые просто плевать хотели на все его начинания. Ничего он не может сделать. Нужно взять очень плохой район и изменить законодательство — пусть даже временно. Нужно всем доказать: это то, что работает.

— Кто саботирует реформы?

— Я думаю, чтоб прийти к власти, Порошенко договорился, чтобы его поддержал олигархат, и следует условиям договора. С олигархатом надо рассчитываться.

— За год хоть что-то хорошее удалось сделать?

— Кому?

— Реформаторам.

— Я ничего не вижу. Я не вижу ничего, кроме назначения Саакашвили. Но так, чтобы: «вау — это!», «вау — то!»… нет этого.

— Кажется, после смерти Бендукидзе нет такого человека, который бы форсировал реформы.

— За три недели до смерти Бендукидзе я его мучил до двух часов ночи. Представляешь, я в 2007, когда еще была «Евросеть», к нему приехал специально через Армению в Грузию, потому что мне нельзя было напрямую, чтобы послушать его и поговорить с ним. Это было как свежий воздух!

— То есть ни одной хорошей реформы не было?

— Я общаюсь с людьми, которые ввозят и вывозят алкоголь: как были взятки, так и есть.

— Можно сказать, что шанс уже упущен?

— Я собирался задать тебе этот вопрос. Удалось избежать дефолта в феврале-марте — просто потому, что помогли деньгами.

— То есть это уже окончательно? Есть и менее оптимистичные прогнозы.

— В январе действительно была ситуация, когда счет шел на недели. Здесь реально был полный ад, кромешный. 16 февраля я отсюда вез три чемодана, полных алкоголя — один был куплен здесь, — причем это были бутылки 1855 года, купленные за гривны. Оба владельца магазина, где я закупался, говорили: «Не просите, пожалуйста, скидки». Но я и сам понимал, что это аморально.

— Мне кажется, шанс есть, пока есть молодые люди, которые горят желанием что-то менять, но есть опасность, что и они перегорят.

— Они не перегорят. Люди хотели поменять власть и они достигли этого путем жертв, путем волеизъявления, но воли не хватило на реформы. То есть они потребовали смены преступного режима, но от новой власти с этой же силой не потребовали исполнимых законов — законов, по которым можно жить.

— Тогда какие сейчас главные задачи для гражданского общества?

— Здесь есть вот эта партия «5.10». Как и все крайние либералы, они достаточно странные в общении. Либералы считают, что пропагандировать, навязывать свои ценности и вовлекать массы — постыдно. Все, что касается пропаганды идей, либералам не свойственно. В связи с этим либералы несимпатичны многим людям. Поэтому идеи, которые эффективнее всего работают, как минимум с экономической точки зрения, не в состоянии заинтересовать людей, так как в их основе лежит невозможность ходить строем, невозможность говорить ровно одни и те же вещи. А законы маркетинга говорят, что вещи, [которые будут нравиться людям], должны быть простыми, понятными и где-то даже популистскими. То есть это такой парадокс либерализма. Каким образом тогда либералы могут прийти к власти? Выбранное от отчаяния симпатичное лицо может случайно оказаться либералом, который все реформы и проведет. Как веселый и громогласный Ельцин на танке вызывал переживания у женщин среднего и старшего возраста, пока не стал бухать.

— То есть подобные партийные проекты обречены на провал?

— Да. Люди никогда не выберут либерала. Люди боятся и не любят выбирать и брать на себя ответственность. Я тут понял, что первым «фашистским» режимом была греческая демократия. По сути, ты должен был пройти тест на происхождение и грамотность, чтобы голосовать. Это то, что сделало сейчас эстонское правительство: ты должен сдать историю и язык. Представь себе, что в России, чтобы иметь избирательные права, нужно было бы сдать язык и историю, — какая судьба у Путина после этого? Результат будет тот же, что и в Нюрнберге, но для созвучия можно сделать это и в Выборге.

— Смотря какую историю они напишут.

— Любую сложную, пусть даже по Ленину, эти быдлоиды не сдадут. Без шансов. Просто не напишут диктант — не напишут одну страницу Толстого без двадцати ошибок. И тогда у них, как у париев, не будет избирательного права, а у патрициев будет. То есть Греция — родина фашизма, но это мы сейчас переходим к постмодернизму (Смеется).

— Хорошей ли идеей было позвать грузин в украинское правительство?

— Это была точно хорошая идея, а еще им нужно дать полномочия. Мне кажется, их взяли, чтобы показать Европе: смотрите, мы взяли реформаторов — дайте нам еще бабок, а то у нас будет дефолт и все захватит Путин, а потом он пойдет к вам.