А можно и вот так!

При всем отношении к Совку с его палачами и вертухаями не стоит и забывать о людях с достоинством. 

НЕТИПИЧНАЯ ИСТОРИЯ

На девятнадцатом году революции Сталину пришла мысль (назовём это так) устроить в Ленинграде «чистку».

Он изобрёл способ, который казался ему тонким: обмен паспортов. 
И десяткам тысяч людей, главным образом дворянам, стали отказывать в них. 
А эти дворяне давным-давно превратились в добросовестных советских служащих с дешёвенькими портфелями из свиной кожи. 
За отказом в паспорте следовала немедленная высылка: либо поближе к тундре, либо — к раскалённым пескам Каракума. 
Ленинград плакал. 

Незадолго до этого Шостакович получил новую квартиру. 
Она была раза в три больше его прежней на улице Марата. Не стоять же квартире пустой, голой. Шостакович наскрёб немного денег, принёс их Софье Васильевне и сказал: 
— Пожалуйста, купи, мама, чего-нибудь из мебели. 
И уехал по делам в Москву, где пробыл недели две. 
А когда вернулся в новую квартиру, глазам своим не поверил: в комнатах стояли павловские и александровские стулья красного дерева, столики, шкаф, бюро. Почти в достаточном количестве. 

— И всё это, мама, ты купила на те гроши, что я тебе оставил? 
— У нас, видишь ли, страшно подешевела мебель, — ответила Софья Васильевна. 
— С чего бы? 
— Дворян высылали. Ну, они в спешке чуть ли не даром отдавали вещи. Вот, скажем, это бюро раньше стоило... 
И Софья Васильевна стала рассказывать, сколько раньше стоила такая и такая вещь и сколько теперь за неё заплачено. 

Дмитрий Дмитриевич посерел. Тонкие губы его сжались. 
— Боже мой!.. 
И, торопливо вынув из кармана записную книжку, он взял со стола карандаш. 

— Сколько стоили эти стулья до несчастья, мама?.. А теперь сколько ты заплатила?.. Где ты их купила?.. А это бюро?.. А диван?.. и т. д. 
Софья Васильевна точно отвечала, не совсем понимая, для чего он её об этом спрашивает. 

Всё записав своим острым, тонким, шатающимся почерком, Дмитрий Дмитриевич нервно вырвал из книжицы лист и сказал, передавая его матери: 

— Я сейчас поеду раздобывать деньги. Хоть из-под земли. А завтра, мама, с утра ты развези их по этим адресам. У всех ведь остались в Ленинграде близкие люди. Они и перешлют деньги — туда, тем... Эти стулья раньше стоили полторы тысячи, ты их купила за четыреста, — верни тысячу сто... И за бюро, и за диван... За всё... У людей, мама, несчастье, как же этим пользоваться?.. Правда, мама?.. 

— Я, разумеется, сделала всё так, как хотел Митя, — сказала мне Софья Васильевна. 
— Не сомневаюсь. 

Что это?.. 
Пожалуй, обыкновенная порядочность. Но как же нам не хватает её в жизни! Этой обыкновенной порядочности!" 

Анатолий Мариенгоф
http://izbrannoe.com/news/lyudi/netipichnaya-istoriya/ Дмитрий Шостакович. 1923.

Ровно 49 лет назад, 3 ноября 1969 года, в СССР случился невиданный технологический рывок - впервые начали производить туалетную бумагу. Ответственная миссия была возложена на Сясьский целлюлозно-бумажный комбинат, расположенный в Ленинградской области. Специально для этой цели в Англии закупили оборудование, и 3 ноября в торжественной обстановке новую линию наконец запустили. 

Подробнее здесь:
https://maxim-nm.livejournal.com/371041.html

XXI писал(а): Лев Дуров.

У меня была смешная история.
Мне с моим Клаусом предстояло ехать на съемки в Германию, в ГДР.
Я не знал, что такое выездные комиссии. Я впервые ехал за границу.
Лиознова мне говорит:
— Завтра обязательно в райком.
Я отвечаю:
— Я не член партии.
— Неважно. Для того, чтобы поехать в ГДР, (где тебя Тихонов застрелит),
надо на комиссию в райком. На ковер.
Я не знал, что на ковер – это буквально.

Огромный стол, тети с пышными прическами, дяди в черных костюмах
с черными галстуками. И коврик.
Они говорят:
— Пожалуйста.
Меня первым вызвали. По алфавиту — Дуров, Евстигнеев, Плятт.
Я стою. Они смотрят на меня, молчат.
— А вы мне сесть не предложите? — спросил я.
В ответ гробовая тишина. Потом вопрос:
— Опишите флаг Советского Союза.
Мне сразу стало плохо. Тетя-Мотя, ты меня, гражданина страны, просишь
описать флаг как ненормального. Какому идиоту в Америке придет в голову спросить актера, едущего в Европу — опиши флаг Америки!?
Я говорю:
— Черный фон, белый череп, две скрещенных берцовых кости, называется "Веселый Роджер".
В комиссии наступил паралич. На меня смотрели волчьими глазами.
Новый вопрос:
— Перечислите союзные республики и назовите их столицы.
Я ответил:
— Малаховка, Таганрог, Кривой Рог, Магнитогорск, — все, что в голову пришло.
В ушах пульсировало. Думаю, сейчас крикну, — Кретины!
Последний вопрос:
— Перечислите членов Политбюро.
Мне совсем плохо стало.
— Я никого не знаю.
— Вы свободны.
— Наручники снимать не будете? — спросил я, выходя.

Лиознова звонит:
— Что вы натворили? Вас вычеркнули из списка!
Директор театра звонит:
— Левочка, что вы делаете, вы у нас первый невыездной!
Лиознова в обморочном состоянии:
— Вы теперь на пять лет невыездной!
Я ей говорю:
— У вас два выхода. Найдите другого актера, Татьяна, зачем мне ехать в Германию, пусть Тихонов застрелит меня здесь. Я хочу быть похороненным
на Родине!

фотография.JPG

На том и порешили. Нашли озерцо возле Московского университета,
на горах, там Тихонов меня и застрелил...

История о том , почему Штирлиц застрелил агента Клауса в Подмосковье. Рассказывает Лев Дуров

Один в один! Именно так проводились выездные комиссии. И даже первый вопрос касался описания флага.))) Кретинизм высшей пробы!))) Меня, нашего клавишинка, и музыкантов Розы Рымбаевой тоже вычеркивали из списка.))) За политическую близорукость, за аморальный вид, и аморальное поведение! Развязно себя вели, понимаешь ли! Правда, через день нас всех "неблагонадежных" пригласили в райком партии другого района. Провели формальную беседу, мягко пожурили за пререкания с штабными крысами из комиссии, которые в то время имели статус ветеранов ВОВ, прочитали лекцию, и напутствовали гордо нести звание советского человека за рубежом.

А я даже и не пробовал. Из-за своей мерзопакостной репутации в их компании.  
На то, чтобы спровадили по системе ниппель (туда дуй, оттуда йух)  как-то репутацией не успел дотянуть, а чтоб просто "погулять", так было б верхом наивности надеяться.  
Зато как только занавес пал, так в первых рядах, задрав штаны.  Из принципа. 

НЕПРАВИЛЬНО, что нет темы Вменяемый СССР. Конечно оксюморон, но во Вменяемую Россию этот материал почти полувековой давности как-то не так...
Пусть будет здесь. Как память. Надо помнить. О вменяемом в СССР
В 1972 году Александр Болонкин был арестован КГБ за распространение произведений А.Д. Сахарова и А.И. Солженицына. 
Пробыл 15 лет в советских концлагерях и ссылках. В 1988 г., когда Перестройка расширилась и началось массовое освобождение политзаключенных, ему отказали в восстановлении квартиры, работе и вынудили выехать за границу. 

В США преподавал в американских университетах, работал старшим научным сотрудником в NASA, в научных лабораториях Военно-воздушных сил США. 
Болонкин был президентом Международной ассоциации бывших советских политзаключённых и жертв коммунистического режима (IASPPV). 

Награждён медалью Эйлера за выдающиеся достижения в математике. Трижды награжден Национальной Академией США, благодарностями НАСА, Научного Центра ВВС США, Ассамблеи и губернатора Штата Нью-Йорк и Президента США. http://lib.ru/MEMUARY/BOLONKIN/politzk.txt

XXI писал(а): Как память. Надо помнить.

Сахаровский центр
сегодня в 14:01

В книге «Наш советский новояз» Бенедикт Сарнов рассказывает такую историю, связанную с именем академика Сахарова (действие происходит в 70-е):

«Выходя из дому, я достал из почтового ящика газету, развернул и тут же наткнулся на очередную гневную отповедь академику Сахарову. Под письмом, исполненным самого бурного гражданского негодования, стояли подписи, среди которых мне сразу бросилась в глаза фамилия моего соседа — известного кинорежиссера. И только вышел я во двор, как — вижу! — он… 
Завидев меня, он сделал на лице выражение гражданской скорби и, кивнув на газету в моей руке, быстро заговорил: 
— Уже читали?.. Да, да… Ужас, ужас… Всю неделю я прятался, уехал на дачу, не подходил к телефону… Жене велел говорить, что она не знает, где я… Нашли, приехали, посадили в машину, привезли… Крутили руки… заставили… Ничего не мог сделать… 
Несколько дней спустя я был по своим делам на Мосфильме — как раз в том объединении, где мой сосед был худруком. Сидели, болтали о том, о сем. И вдруг кто-то сказал: 
— А наш-то! Видали? Тоже оскоромился… 
— Да, я как раз в тот день его встретил, — сказал я. И вкратце пересказал наш разговор. 
Все расхохотались. 
А отсмеявшись, рассказали, что их худрук, прослышав где-то, что готовится такое письмо, прямо весь извертелся. Звонил в Госкино, в ЦК, еще куда-то. И в конце концов добился-таки, чтобы под проклятиями Сахарову красовалась и его подпись тоже. 
— Господи! — изумился я. — Зачем это ему? 
Все снова расхохотались. А отсмеявшись, объяснили мне, как несмышленышу: 
— То есть как это — зачем? Ведь он тоже — основоположник, Герой Социалистического Труда, и все такое… Все „Гертруды“ подписали, а его подписи нет… Не дай Бог, подумают, что он уже выпал из обоймы…»

[bbvideo=560,315]https://www.youtube.com/watch?v=PT2gr9E1qkg[/bbvideo]

Бегство за свободой
https://www.sibreal.org/a/28951141.html ... 8YqOfH4W8I